Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

– кота, которого Саныч так и не мог сюда додумать, то ли из-за лени, а то ли потому, что кот тот в реальности жил гораздо позже и никогда не видел этой кухни. Что, впрочем, не мешало миске оставаться исправно полной.

Он тоже был тут. Стоя спиной, наливал кипяток из синего чайника в покрытый пятнами заварник. Он – это Вандал. Точнее, его мнемокопия.

Чай – «чёрный и крутой как чёрт» - встал на стол перед Санычем. Вандал сел. Когда-то очень давно, ещё в самые первые разы, Саныч старался избегать прямого взгляда на него. Странно даже – сотворить устойчивую мнемосцену для периодических «встреч» с давно умершим другом, и притом не глядеть тому в лицо. Объяснялось всё просто: мимика это единственное, что совсем не поддавалось Санычу, как скульптору. Как ни старался он, а лицо неизменно оставалось безжизненной гипсовой маской, не выражавшей никаких эмоций. Абсолютно. И даже когда Вандал говорил, двигались разве что тонкие губы, а выглядело это даже жутче, чем иные сетевые страшилки.

Мнемосцена наполнялась только зрительными и слуховыми эффектами. Ни вкуса, ни запаха, ни тактильных ощущений она не передавала. Реконструктор – там да. Там всё это присутствовало, да ещё как! Недаром за первые пять лет существования он проглотил всех не зарубежных конкурентов без остатка.

Какие то были пять лет – Александр Александрович прекрасно помнил. Он относился не просто к первым игрокам в Реконструктор, он был бета-тестером, но никому из клуба ни разу не похвастался. Поначалу, следуя уже накатанным путём, ребята из «Варгейминг» склонили Реконструктор к военной тематике: Пунические, Тридцатилетняя, Реконкиста, Первая и Вторая Мировые – да все войны не перечислишь! Когда же Александр Александрович вновь приехал в свой старый клуб в остывающем сорок девятом, где уже тогда ни шатко ни валко шли восстановительные работы, никто и не помышлял больше о «романтике» войны.

Вандал сидел и молчал. Взгляд устремлялся в Саныча, но сказать, что он смотрел на него язык бы не повернулся. Как нельзя сказать, что манекен в супермаркете, пусть и с хорошо прорисованными глазами, на кого-то именно смотрит. Вандал и был манекеном, только вдобавок ко всему ещё шевелился, говорил, и выглядел как старый друг.

– Доступ к информации: майор межпланетной службы, Подопригора Александр Александрович, командир экспедиции за номером тридцать три, – самовольно заговорил Ординатор, разлепив тонкие губы Вандала.

– Дай мне ретроспективу визуальных образов из отчёта по Ясной за две тысячи тридцать девятый год.

– Ретроспективы готовы. Общее количество – одна тысяча триста сорок восемь мнемокадров.

– Основные маркеры?

– Отсутствуют.

Саныч нахмурился. Маркеры были всегда. Они могли не соответствовать помеченному мнемокадру, могли быть откровенно идиотскими – всякое случалось. Но чтоб вовсе ничего не было отмечено…

Он встал и подошёл к окну. Там его ждал красочный мир, поражающий одновременно узнаваемостью и чуждостью - ретроспектива. Саныч видел джунгли, в которых деревья срослись кронами, подставляя под лучи местного светила почти сплошную бугристую поверхность из крупных синевато-зелёных мягких иголок. Слепяще-белый песок уходил в неподвижные океанские волны, а изумрудное небо, ближе к светилу почти кислотное, не имело ни единого облака или тучи.

На первый взгляд, Ясная очень походила на Цереру-3. И Хиц-2…

И всё бы ничего, да только без маркеров на внимательное изучение мнемокадров в одиночку потребуется не меньше четырёх суток. Следовало разбить их на равные по количеству части и дать группе на просмотр. Девять человек – не один.

Прежде чем отойти от окна, Саныч перелистнул кадр. Затем ещё один. И ещё. Удивился: приторно-чужеродные пейзажи, ничего более. Тогда он выбрал кадр из середины, за номером семьсот один. И к ещё большему удивлению никаких кардинальных перемен не нашёл.

– Назови мне причину преждевременного отчёта по Ясной.

– Контакт второй категории. Запрос подкрепления: военных и учёных специалистов, – не поворачиваясь ответил Вандал-Ординатор.

«Контакт второй категории» – такой сигнал уже приходил пару-тройку раз с исследуемых планет. С Цереры-3 и, как ни странно, с Анубиса. Но во время тщательной проверки вторую категорию неизменно переписывали на третью, а то и вообще снимали. Доходило даже до лишения должностей слишком рьяных искателей инопланетных разумов.

Когда-то обнаружение следов, впервые попавших под определение «контакт», привело к необычайному всплеску людского интереса и энтузиазма учёных. И факт, что случилось это не где-то, а именно на старом-добром Марсе, только добавил жару в огонь. Ещё бы, ведь на каменистой поверхности Красной планеты обнаружились те самые «круги на полях», а именно четыре правильные сферы с рисунками внутри – одна в центре и три по сторонам, чьи соединительные линии образовывали треугольник. И не где-то, а на знаменитой горе Марса – на Олимпе! В своё время обнаружившего такие круги у себя на поле британского фермера обвинили в подлоге… Жаль, извиниться не успели – он скончался.

Деление на категории предложили тогда же. Предполагалось, что найденные отметины, хоть и выглядели очевидно рукотворными, но всё же могли иметь иную природу. Оттого их причислили к третьей категории контакта. СМИ, кстати, не изменяя себе, в скором времени дали предполагаемым авторам геометрически идеальных отметин на марсианском камне прозвище, попутно не преминув окутать их тайной намедни выдуманной фабулы. Их назвали «соискателями». Якобы, они «тоже» что-то искали на других планетах. После Марса аналогичные следы «соискателей» обнаруживались практически на всех планетах, на орбиту которых выходил «Герольд». Совершенно точно они присутствовали на тех, куда люди всё-таки «прыгали»..

Александр Александрович снова сел на неустойчивый табурет.

– Контакт был зафиксирован в отчёте? Кроме мнемокадров?

– Устав, параграф сорок три, пункт сто, подпункт три: «в условиях военных действий…».

– Стой, – Саныч отмахнулся от долгого цитирования Устава. И так было ясно, что Ординатор хотел донести. На кадрах не было прямого подтверждения второй категории контакта. Земля тогда тонула в яростном рёве войны, и всюду были шпионы.

Он не сдержался и опять кашлянул – горло першило. Мнемосцена слегка покорёжилась, но быстро вернулась в нормальное состояние.

Саныч не мог отделаться от мысли, что постоянно что-то упускает. Передавленная трубка охладителя, закрытая изнутри внешняя переборка, притом закрытая механическим затвором, на который вообще никак нельзя воздействовать снаружи, бродящие по мрачным коридорам детские тени, железобетонная уверенность Бурова относительно «Ос» в арсенале, Ольга, в конец концов…

Н-да… С Олей вообще что-то из ряда вон выходящее. Оставалось надеяться, что всё хорошо.

Александр Александрович смотрел на манекен с чувством, что никак не может сформулировать саму цель начатого с Ординатором разговора. Он ощущал неуловимую рассеяность, от