Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

– Ну что? – донёсся голос из-за слепящего фонарного луча.

– Живы, товарищ майор. Успели.

***

Безопасников разбудил Ординатор. Толчок в мозг был значительно сильнее любого вмешательства: угроза жизни психосервера. Почувствовав слабый кислый запах, Иван и Роман сразу бросились за противогазами.

Всюду царил мрак, и было тихо. Импульс из затухающего сознания Ренаты привёл в чувство только их двоих. Безопасники надели противогазы, схватили по налобному фонарику с запитанных портов пожарного щита и бросились обратно.

Роман быстро надел противогаз каждому в кубрике и, спотыкаясь, кинулся в медблок. Реаниматор не даст Санычу задохнуться, некоторое время напрямую насыщая кровь кислородом, но аккумуляторов надолго не хватит. Первым делом он надел противогаз на Бурова, и уже следом – на Саныча. Обоих разобрал сухой, свистящий кашель.

Не теряя драгоценного времени, Роман ринулся обратно, в мужской кубрик. Роберт громко кашлял, свернувшись эмбрионом, Бёрд так и вовсе уже сидел на своём втором ярусе, руками вцепившись в квадратный «нос» противогаза, как тонувший в болоте – в спасительный корень старой, сгнившей уже ветлы. Трипольского, похоже, вырвало прямо в противогаз, но не снять его у него ума хватило. А вот Ганич не шевелился.

В два прыжка Роман оказался рядом, рывком стащил его на пол, открутил предохранительную крышку на противогазе и выдохнул в нужное отверстие, запуская реакцию «китайского воздуха». Затем трижды надавил бездыханному теологу на грудь и потянул за цепочку из нержавеющей стали, взводя пружину внутри «носа» противогаза.

Ганич слишком долго отказывался кашлять. Но Роман повторял манипуляции снова и снова, и в итоге Леонид Львович изъявил-таки желание продолжить бренное бытие: одновременно с глубоким свистящим вдохом он широко раскрыл глаза.

***

Протонный генератор останавливался, и тихая агония силовой установки сопровождалась непредсказуемыми перепадами напряжения. Блок сублимации кислорода, видимо, перестал работать уже давно. Рядовые члены экспедиции не заметили этого, Буров же был не в том состоянии, чтобы вообще что-либо замечать. К пяти часам утра процент кислорода в атмосфере челнока упал настолько, что началась гипоксия. Не Ординатор бы, одиннадцатью трупами на Ясной стало бы больше.

В суматохе все как-то забыли про Милош. Но вопреки опасениям, с ней было всё хорошо. Происходящее на челноке никаким боком не касалось маленького, замкнутого, мягкого мирка. Космопроходцев встретили всё тот же рассеянный взгляд в никуда и склонённая набок голова. Будто прозрачная переборка отгораживала не челнок от изолятора, а изолятор – от челнока.

Позже Буров объяснил, что внутри вмонтированы камеры с дежурными кислородными брикетами. Изолятор был своего рода большим противогазом – повреждённая дышала, и углекислый газ катализировал возгонку необходимого количества кислорода.

Вскоре в кают-компании собралось экстренное совещание. Если раньше никто всерьёз не задумывался, что тем же путём на Землю уже не вернуться, надеясь если не на авось, то на Бурова, то теперь приходило понимание.

Из-за недостатка энергии квантовые приёмники вышли из строя. Сублиматор кислорода тоже. Оставаться в челноке было нельзя, но эвакуироваться значило бы пойти по заготовленной тропинке. А если учесть, что тропинку эту подготовил не «кто-то» даже, а «что-то», в венах стыла кровь.

– Нам нужно разделиться на две группы, – размышлял Роман. Приходилось говорить громче, иногда почти кричать – звук в противогазах был бесконечно далёк от аудиосистем заокеанских экзотел. – Оставлять тут запас провианта и воды нельзя. Если только закодировать…

– Нет смысла, – как далёкий раскат грома пророкотал Буров. – Роман Викторович, он протонный генератор остановил…

– Зачем синтетику пища и вода? – недоумевала Вика.

– Может и не нужна, – ответил Роман. – Но выяснять мы не станем. С другой стороны, мы не знаем ничего о запасах самой колонии. Плюс Карина…

– Кто? – одновременно спросили чуть ли не все.

– Та зловредная тварь, что спокойной жизни не даст даже если ты её обходишь за тридевять земель! – малость неуместный каламбур точно оценила бы Оля. – Встречаться с ней я не горю желанием. К тому же нам не на чем вывозить запасы. В любом случае сначала придётся прогуляться к модулям, за транспортными платформами. Заодно прихватим «Сапфиры». Ведь «Ос» на всех не хватит.

– И что дальше… командир? – подал голос Бёрд. Роман присмотрелся к американцу, желая угадать его настроение. Интонации голоса в противогазе сильно искажались.

– Дальше мы запросим с орбиты челнок, отправим в Новосибирск Саныча и продолжим экспедицию, – только сказав это, Роман вдруг подумал, что на «Герольде», к которому принадлежали стыкованные меж собой модули, могло и не остаться челноков. В таком случае придётся искать способ послать импульс ЭВМ их космического грузовика.

Роман мысленно усмехнулся. Фрэнки вырвал из их радиопульта ни много ни мало блок коммуникации, с помощью которого это и можно было сделать.

– В модули со мной пойдут Павлов, Трипольский и Бёрд. Иван, останешься здесь за старшего. Положение чрезвычайное, поэтому статус офицера безопасности привилегирован. Всем всё ясно?

Роберт что-то простонал, то и дело поправляя противогаз. Он сидел, обхватив большую голову руками. Даже фонарь свой поставил линзой в стол.

Выход отложили на утро. Сон в жмущих, неудобных противогазах лучше, чем перспектива ночной прогулки по и без того не особо светлому лесу.

Остаточного тока на работу переборок ещё хватало. Позже их придётся двигать вручную, пользуясь специальным пунктиром пазов поверху и старым добрым ломиком с пожарного щита.

С остановкой генератора челнок превращался в заурядный склад. Причём со всеми атрибутами. Ночью температура в кубриках заметно опустилась. Оказалось, система отопления с самого начала работала на немалую мощность. И если в мужском кубрике дела обстояли очень даже сносно, то в женском стало откровенно зябко. Не сговариваясь, Вика с Ренатой устроились на одном лежаке и укрылись двойным одеялом.

Утро встретило вышедшую за пределы челнока группу изумрудным рассветом, медленно набиравшимся по линии горизонта кислотных оттенков. А ещё – бесперебойным потоком речи из динамиков экзотел.

Трипольский комментировал решительно всё. Песок – его цвет, структуру, вес, возможное происхождение, роль в экосистеме планеты. Когда они оказались на опушке гигантского леса, настал черёд деревьев. После – лиан. Роман обречённо предвкушал первую встречу с апатичными аборигенами.

Фарадей ни к кому особо не обращался, говорил всё это самому себе, и сам же с собой вступал в полемику. Раз десять за время пути Роман подумывал взять да и отрубить связь с экзотелом Трипольского,