Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— К «Тако Белл» никогда не было вопросов у санэпидконтроля, — проворчал другой. — Конечно, автоматы будут вывезены, а пища проверена. Если наши медслужбы могут чем-то помочь…

— Время поможет, — отозвался Эркенгер. — Но ничего, кроме нашей, готовой к усвоению, еды в доступе у рабочих быть не должно. Мистера Маккензи можете угощать отдельно — он давно привык и не страдает.

…Матрасы отодвинули в сторону, чтобы пропустить гусеничные тележки — они были ярко раскрашены, и с сарматскими их невозможно было перепутать. Их сопровождали «бойцы» инспектора Вильянуэвы и группка напуганных людей, двое из них — в рабочих экзоскелетах. Автомат за автоматом снимали с постаментов, отделяли от розеток и грузили на тележки.

— Маккензи точно расстроится, — ухмыльнулся Иджес, глядя вслед чужакам. — Он от этих штук не отлипал.

— И все последовали его примеру, — мрачно сказал Эркенгер; он выглядел усталым, но глаза уже посветлели. — Ладно, через день вернутся в строй. Лишнее вышло вон, но сутки дам им отлежаться — это была большая нагрузка на организм.

— Пока технику не довезли, столько рабочих всё равно не нужно, — успокоил его Гедимин. — Их занять нечем. Никто серьёзно не пострадал?

Эркенгер криво ухмыльнулся.

— Мы можем переварить и деревяшку, и сланец, даже привыкнуть их переваривать, — но не за три же дня! Так что — спасибо Линдси за ликвидацию угрозы. Надо было выкинуть всё это вон в первый же день.

23 октября 09 года. Земля, Северный Атлантис, купол Шайенн, город Шайенн

Работы шли, уже не прерываясь на прибытие очередного поезда, — в сотне метров под землёй вибрация больше не чувствовалась. Там дробили породу шесть горных проходчиков, в расчищенное пространство загоняли пласты обшивки и слои демпферов, Гедимина посадили оператором на «трубу», выкидывающую лишнюю породу наружу, и ему было уже не до наблюдений за чужой работой. Одной «трубы» не хватало — уже и внизу громоздились горы, их сгребали и везли к выходу — и «терриконы» на площади приходилось трамбовать бульдозерами. Где-то внизу формировалась ниша за нишей; перекрытия из натурального камня между ними пока не убирали, хотя и оставлять их там было нельзя — все ждали барка с плитами рилкара и отрядом монтажников.

— Перерыв! — взвизгнул передатчик. Напарник Гедимина со вздохом откинулся на ложементе и потянулся за флягой с Би-плазмой. Наверх теперь поднимались только на ночь.

— Много дырок тут у нас выходит. Не просядем?

— Пока всё прочно, — ответил Гедимин, дотрагиваясь до ближайшего камня. — Но вот внутренние перегородки… Их подрубать придётся по одной. И тут же заменять.

«Двадцать третье,» — думал он, подсчитывая дни. «Если на Равнине всё в порядке, Вепуат вечером привезёт ирренций. Надеюсь, хоть Маккензи передаст ему привет. Всё равно он где-то там болтается. С тех пор, как увезли „Тако Белл“, сюда и не заглядывает. Ему что, этого добра в Ураниуме не хватало?»

31 октября 09 года. Земля, Северный Атлантис, купол Шайенн, город Шайенн

Иджес пренебрежительно фыркнул.

— Механизмы выдерживают⁈ Ещё бы они не выдерживали! Наши механизмы ураниумский гранит выдерживали, не то что местный прессованный песок!

— Но хорошо, что про запчасти Маккензи не забывает, — пробормотал Гедимин, оглядываясь на грузовик, прикрытый защитным полем. Его, с грузом новых буровых коронок и бульдозерных ножей, с утра привёз барк. На том же транспорте в Шайенн явился и координатор «Налвэна» — и с тех пор его никто не видел.

— Хватит на сегодня, — Иджес покосился на давно почерневшее небо. Гедимин проследил за его взглядом, — он уже привык к вечным тучам, но последние пару дней было ясно, и над новым вокзалом ярко горели «удалившиеся» друг от друга гиганты — Юпитер и Сатурн. Какая-то дымка всё-таки висела в воздухе, — из спутников Юпитера сармат разглядел только один, и то не был уверен, какой именно. Последние шахтёры поднимались из недорытого убежища; Гедимин уловил разговор о подземных пустотах, узких, сантиметров двадцать-тридцать, трещинах. «Этот массив они уберут, он небольшой,» — думал сармат. «И вот от него-то и пойдут каналы сброса напряжения…»

… — Эй! — выходя из душевой, Иджес толкнул Гедимина в бок. — Смотри, кто объявился!

В добытом где-то кресле (то ли на очень широкого человека, то ли на очень коротконогого сармата) устроился, вытянув ноги, Кенен Маккензи. Уложив поднос на выдвижной столик, он грыз что-то волокнистое, насаженное то ли на палку, то ли на кость. Жир капал на мелкие пёстрые зёрна, оставшиеся в тарелке. Рядом стоял открытый стакан чего-то коричневатого. На шлеме Маккензи белела сдвинутая на макушку маска, изображающая клыкастый череп, на предплечьях виднелись чёрно-белые нарукавники с прорисованными одиночными костями. «Не анатомично,» — мелькнуло в голове Гедимина. «А вообще — что он напялил, и что опять в себя пихает?»

— Уран и торий! — Кенен, увидев сарматов, вяло изобразил приветственный жест и покосился на часы. — Удобно жить у вокзала — трудно опоздать…

— Куда ещё ты собрался? — удивился Иджес, глядя, как Маккензи догрызает волокна с кости. — И чего не на барке?

Кенен досадливо поморщился.

— Барк в Ураниуме. Хорошо, что есть вечерние поезда! Всё-таки я — координатор гетто. Никто ж не спросит, хочу я во всём этом участвовать — или сам бы ядерку сбросил. Моё дело — держать репутацию. Приходить вот туда, где «макаки» празднуют, как нас наполовину перебили — и держать репутацию…

Он ухмыльнулся во все зубы, да так, что Гедимину стало не по себе.

— День этой их… победы? — Иджес первым соотнёсся с календарём и брезгливо поморщился. — И тебе туда ехать? И работой никак не отмажешься?

Кенен тяжело вздохнул.

— Завидую я иногда вам, механикам. Крути себе гайки, никто большего не спросит… Ехать. Будут какие-то пляски вокруг «Фликса» свежедостроенного. Теперь, говорят, каждый год там будет сборище. Оставят ветеранам их мемориал — пусть там пьют и палят в небо, без тесков. Только —