Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

Третий же труп висел в самодельной петле, привязанной к техническому крюку в потолке. Под ним не было ни табурета, ни какой-либо ещё подставки, с которой человек мог бы взобраться в петлю самостоятельно.

– Говнюк… – тихо прохрипел Роман. – Третий выиграл…

– Что?.. – переспросил Бёрд. Роман криво усмехнулся и поморщился, отмахнувшись от американца.

Какое Майклу дело до его пари с Лёшкой Корстневым, сыном начлаба. Он и знать о них ничего не знал, а объяснять что-то…

Последний спор предложил Лёшка. В хмельном угаре, в сизой дымке бара “Под углом” он не сразу показался неуместным. Тем более первые два были заключены вот-вот, и третий как бы подразумевался сам по себе, для невозможности ничейного результата. Они и поспорили: живы колонисты Ясной или нет.

На стенах виднелись рваные звёздочки от пуль, судя по отверстиям – калибра, схожего с калибром пистолета в его собственной руке. Глубиной в несколько миллиметров, они чернели маленькими щупальцами выплавленного ударом полиэпоксида.

Роману было плевать, что необследованным остаётся с десяток отсеков. Главное, чувствовал он, добраться до коммуникационного пульта. И жуткие своей невероятностью мысли о кукловоде-синтетике только подогревали это стремление.

Челнок. Нужно вызвать с орбиты челнок… И убираться нахрен!

Переборка в командный отсек выглядела нетронутой: ни ввязших в смолу пуль, ни бугристых швов, какие остаются после прохода протоволновой дуги, настроенной на сварку. Роман коснулся панели.

С порога их встретил большой настенный монитор для графиков и прочего двумерного изображения. Он был включен, но находился в спящем режиме. Кресла пустовали, а пульт коммуникации выглядел целым.

Роман дотронулся до панели монитора. Тот сначала посветлел, а чуть позже и полностью включился. Долго же он ждал…

– Боже… – выдохнул где-то за спиной Леонид Львович.

Видеозапись стояла на паузе. Отчего-то вид был сверху, как с камеры наблюдения под потолком, коих сроду не было ни на челноках, ни в модулях. За круглым столом сидели шестеро. Точнее, лежали: будто бы разом уснув, люди пороняли головы на руки, а кто-то и прямо на стол. Возле каждого виднелась кружка, очевидно, они пили витаминный сублимат.

А ещё, рядом стоял полковник Иконников, вооружённый пистолетом. Не узнать его было невозможно, слишком яркой личностью он был, слишком много после себя оставил. Все безопасники-космопроходцы знали это лицо.

Роман нажал на значок пуска.

Один за одним раздавались шесть выстрелов. Мерно, ровно в такт, в так называемую «тридцаточку». Пристрелив каждого, Иконников посмотрел в сторону соединительной переборки, постоял и пошёл прочь, к ангарному отсеку, где хранились скафандры.

Глава 18. Следствие

Нетрудно было предвидеть, что «Герольд», прибывший к орбите Ясной первым и которому принадлежали эти модули, давно кружил в космосе без челноков. Логика нехитрая: зачем руководству ЦУПа сотрудничать с господинами, использовать от нас же вывезенный грузовик и его оборудование, если на поверхности Ясной имелись бы собственные квантовые маяки, ещё со времён «прыжка» доктора Кислых? Верно, незачем. И Бёрда сюда бы не отправили, не окажись ЦУП прижатым к стенке отсутствием альтернативы. Пусть это были только его, Романа, личные мысли. Но уж очень они хорошо укладывались в происходящее.

ЭВМ отвечал на запрос космопроходцев по-неживому лаконично: отсутствует запрашиваемое. Нет, мол, на “Герольде” ни челноков, ни модулей. Если требуется орбитальный транспорт – пожалуйста. Он так и остался неиспользованным. Только зачем людям самим попадать на космический грузовик? В живых всё одно не останешься, когда двигатель искривления прогнёт пространство. А доставлять неживой объект на Землю нужды не было. Во всяком случае, пока.

Дальнейшая разведка пробуксовывала – неожиданно сломался «Крот». Серьёзно, раз Роберт поспешил за помощью к Бурову. Безопасникам ничего не оставалось, как осмотреть доступные лабораторию и медблок. Естественно, начали с первого.

Сходу бросилось в глаза, что убивали их по очереди. И убийца делал это, наслаждаясь предсмертной агонией. Как иначе объяснить его очевидную неспешность? Даже, казалось бы, «простое» повешенье, и то чётко вписывалось в версию – предсмертные страдания, если шея не переломлена, долгие и мучительные.

Отчего-то нигде не было видно дежурной камеры. Обычно не то что в лаборатории, даже в жилых кубриках они стояли. Вспомнив ракурс съёмки убийства шестерых учёных, Роман оглядел углы под потолком. И точно: притаившись за решёткой вентиляционной шахты, за ними подглядывал стеклянный глаз. В лаборатории больше нечего было делать.

Медблок этой половины был бесконечно далёк от стерильности собрата. Он стоял вверх дном – валялись гнутые табуреты, осколки стекла и пластика устилали залитый чем-то давно высохшим пол, и бурые, порой рыжеватые разводы кое-где находили на стены.

Войдя, Иван громко выматерился, а мозга Романа коснулся отголосок вмешательства.

Реаниматор, бесценный аппарат для спасения жизней на далёких планетах, сконструированный добряком в гигантских очках по фамилии Велуйко, превратили в средневековое орудие пыток. На нём лежала обнажённая женщина. Что это именно женщина становилось ясно разве что по ширине таза и узкости плеч – настолько изувеченным оказалось залитое кровью тело.

Роман взглядом нашёл спрятанную под потолком камеру и молча вышел прочь. К этому времени вернулся Роберт и принялся было разворачивать налаженный протоволновой резак, но командир остановил его, и быстро обшарил каждый угол помещения, в котором они находились, но тут камеры не нашёл. Видимо, смерть лысого здоровяка так и осталась не запечатлённой.

ЭВМ командного пункта отозвался с небольшой задержкой. Записи с камер под потолком нашлись быстро, их никто и не собирался ни прятать, ни упаковывать под пароль. Наоборот, казалось даже, что их специально расположили там, где расположили, чтобы последователи на них наткнулись наверняка.

Роман выбрал самый короткий файл, ютившийся ближе к середине списка. Почти во весь экран возникло перекошенное лицо того самого лысого здоровяка. Ежесекундно вытирая со лба несуществующий пот, он очень тихо шептал по-немецки:

– Wir haben eine Imitator unter uns, wir haben uns selbst zum Tode verurteilt!..

Он повторил это раза три, прежде чем запись оборвалась. Смысла её Роман не понимал. И чуть было не запустил следующую запись – их было ещё девять – но вовремя обратил внимание на её продолжительность.

Три года! Каждая из оставшихся длилась плюс-минус три года!

Здоровяк тайно расставил камеры и включил видеозапись, остановить которую было уже некому. Видеофиксация оборвалась лишь когда на носителе ЭВМ закончилось свободное место, отчего он, скорее всего, и притормаживал. Не обрати Роман внимания на продолжительность записей, ЭВМ как минимум надолго призадумался бы. А то и отдал концы, целиком прогружая её. Шутка ли – девятнадцать лет беспрерывной работы!

– Переборку резать? – не