Раненая из другого мира - Татьяна Кручина

Взгляд полицейского на миг заметался, он часто заморгал и почесал бровь.

— Нет. Почему вы об этом спрашиваете? Вы что-то знаете о ней? — сказал он и потянулся за стаканом с водой.

Саша не сомневался, что полицейский врет, кроме того, готов пойти в наступление. Так и случилось.

— Предупреждаю, что за сокрытие улик или укрывательство преступника следует крупный штраф и лишение свободы до двух лет, — сказал Роман Несторович с грозным видом.

— Девушка из больницы сбежала в первый день. Так что мы ничего не узнали. Она находилась в таком состоянии, что разговаривать с ней было невозможно. Спасибо, что уделили мне время. Не буду вас больше задерживать, — поспешил откланяться Саша. — Подскажите, в каком конкретном месте ее нашли? — спросил он уже у дверей.

— У Мартышкинского валуна, — буркнул полицейский, попивая воду и с подозрением наблюдая за молодым психиатром, но останавливать его не стал.

Саша поспешил выйти из кабинета. В коридоре он шумно выдохнул и помотал головой. Какой неприятный тип, этот Роман Несторович Крышевский.

После полицейского участка Саша заехал к родителям. Их дом находился совсем рядом. Охранник на этот раз узнал его машину и пропустил без вопросов. Отца дома не оказалось, но Саша и не надеялся его застать. Бизнесмен Николай Павлович Голованов работал по шестнадцать часов в день, давая себе заслуженный отдых лишь в выходные.

— Сашенька, как хорошо! Молодец, что приехал! — встретила его мать. — Я так волновалась. Ты так тяжело заболел. Коля рассказал, что ты промок под дождем. Разве так можно?

«Могла бы и навестить больного сыночка», — подумал Саша.

— Хотела к тебе заехать, — словно прочитала его мысли мать, — но, представляешь, Грета родила десять щенят. С ума сойти. Пойдем тебе покажу.

Саша усмехнулся, он давно перестал обижаться на мать, как и отец. Собаки прочно занимали в ее жизни первое место. Людмила Игоревна была доброй и энергичной женщиной. После замужества она не работала. Поначалу свою энергию тратила на обустройство дома и маленького сына, а потом придумала себе хобби.

В собачьем домике, по размеру со строительный вагончик, на полу с подогревом лежала такса Грета, любимая питомица мамы. В плоской корзине рядом спали щенки, похожие на черных крысят с большими головами. Один из них проснулся, стал тыкаться мордочкой в другого, чем растормошил его. Оба они задрали головы и стали раскрывать беззубые пасти, высовывая розовые языки. Остальные щенки тоже зашевелились.

— Проголодались, — умилилась мать. — Я помогу Грете. Ей трудно справляться с такой оравой. У нее раньше больше пяти никогда не рождалось. Ты иди в дом. Катерина тебя покормит. Я скоро подойду.

Саша с утра ничего не ел, поэтому не стал отказываться. Катерина накормила его вкуснейшим рыбным супом с семгой и румяными котлетами с пюре. Саша давно так сытно не обедал. Его разморило, да и болезненная слабость дала о себе знать. Он заснул на диване в гостиной. Проспал около двух часов. Проснулся отдохнувшим, нашел в саду мать и предложил ей прогуляться.

Они вышли на берег Финского залива и пошли в сторону Ломоносова. Сенбернар Макс носился впереди, с брызгами запрыгивая в воду и сразу выбегая из нее.

— Мне Коля рассказал, что ты живешь с девушкой, — сказала мать.

— Я заболел, и Юля мне помогала. Суп варила и чай заваривала, — чуть приукрасил Саша кулинарные способности принцессы. — Но она не моя девушка.

— Жаль. Мне было бы спокойнее, если бы у тебя появилась девушка. После смерти тети я волнуюсь за тебя. Ты не хочешь вернуться к нам?

— Нет. Не волнуйся. Я взрослый и самостоятельный мужчина.

Сенбернар Макс остановился и зарычал.

— Ой, как жаль, — воскликнула мать, показывая рукой на огромный камень, на который рухнула старая береза.

Это был Мартышкинский валун.

*****

Глава 10. Мартышкинский валун

Саша с матерью подошли к огромному валуну. Сенбернар Макс к нему не приблизился, ходил в отдалении и порыкивал, скаля зубы.

Толстый ствол вывернутой с корнем березы лежал поперек камня, охватывая его голыми ветвями. Почки сморщились. Не похоже, чтобы они по весне распускались. Бело-черная кора имела коричневые проплешины из-за содранной бересты. Саша потянул веточку, она с хрустом отломилась.

— Сухая. Когда береза упала? — спросил он.

— Я редко хожу в эту сторону. Береза росла на краю, прямо над камнем. Наверное, штормом подмыло корни, вот и упала.

Саша провел рукой по валуну. Его гладкая поверхность, отполированная волнами залива, нагрелась на солнце. Это был гранит, но необычный для этих мест, розовато-серого цвета, с крупными кристаллами плагиоклаза. Камень поблескивал белыми, изумрудными и красноватыми вкраплениями. Он словно сам излучал тепло и свет. Хотелось к нему прикасаться и гладить.

Валун был огромный, метра три в высоту, а в длину метров пять, не меньше. Сверху имелась треугольная выемка, словно кто-то поработал молотком и зубилом.

— Я попрошу Колю, чтобы он прислал рабочих — распилить и оттащить бедную березу, — вздохнула мать.

Макс вдруг залаял и принялся передними лапами рыть песок.

— Что он там нашел? — заволновалась Людмила Игоревна. — Не дай бог сожрет какую-нибудь гадость.

Она подбежала к собаке и попыталась ее оттащить. Макс рычал и сопротивлялся.

— Фу, Макс, фу! Да что с тобой сегодня? Бешенку проглотил? — успокаивала его Людмила Игоревна.

Ей удалось прицепить поводок и увести пса. Саша подошел к вырытой ямке. На дне что-то блеснуло. Он порылся в песке и вытащил оттуда заколку с голубым камешком. Точно такую же он вынул из волос принцессы, когда девушка лежала в надзорной палате. Еще две оставались в приемном отделении. Там ведь никто не подозревал, что они золотые, да еще с голубым бриллиантом. «Четвертая», — про себя отметил Саша. Он мельком взглянул на мать. Она была занята псом, не обращая внимания на сына. Саша зажал заколку и засунул кулак в карман.

— Что он там нарыл? — крикнула Людмила Игоревна.

— Ничего, — ответил Саша, отряхивая руки от песка.

— Пойдем скорее. Мне его не удержать.

Саша подбежал к матери и перехватил собачий поводок. Они пошли обратно.

Финский залив был тих и спокоен. Ни дуновения, ни ветерка, ни шелеста листвы. Лишь чайки нарушали безмолвие редким криком и теребили застывшую гладь воды, ныряя вглубь.

Макс перестал рычать и оглядываться назад. Саша отцепил поводок. Пес понесся вперед вдоль кромки воды.

— Собаки не любят Мартышкинский валун. Поэтому туда не хожу, — сказала мать.

— Интересно, почему? — спросил Саша.

— Не знаю. Я себя чувствую там хорошо. Это место позитивной силы. К этому камню