Кредо инквизитора - Алексей Михайлович Рутенбург

– Если Люцифер придёт, нам всё равно крышка! Он сильнее всего, что мы можем поставить в противовес!

– Если он придёт. Или сильные мира того. Не забывай, что мы тоже не одни! Придут ангелы, придут архангелы! Придут не рождённые на земле бойцы. Равновесие сил будет всегда. Мы не имеем права отступать! Мы стоим на одной ступени с ангелами у бога, только мы смертные, с кровью и плотью, боремся, как можем!

– Что вы несёте? Вы больные фанатики. Бог, ангелы, здесь и сейчас только мы! Даже не все мы. Не все инквизиторы, а только инквизиторы тринадцатого архинквизитора. Мы сами творим наше будущее, а если мы будем продолжать войну, у нас не будет будущего.

– Это что вы несёте? Безумные глупцы, трусы и идеологи мыслей, что мы можем красиво существовать отдельно от этого мира. Мы тоже часть его и не имеем право погружать его в огонь.

– А что вы предлагаете? Погибли наши братья: Бульдог, Осман, Стартёр и ещё много классных ребят, их уже не вернуть, они умерли! А если завтра умрёшь ты, ты, ты – инквизитор, говоривший в данный момент стал тыкать пальцами по сторонам. – Возможно, я. Мы – мусор в глазах тех, за кого не жалеем жизни!

– Бульдог, Осман, Тренд и остальные погибли в борьбе со злокачественными опухшими мешками гноя, убивавшими всех на своём пути, мучая женщин и разрывая детей на части! Они выполнили своё предназначение.

– А те, кто не погиб в борьбе? Наш средний возраст смерти сорок лет, мы умираем так рано и так страшно. Это разве хорошо? А, конечно, простите, если ты долгожитель тебя отправляют куда-нибудь в засрань, в маленькую деревеньку в качестве лесничего, наблюдать за равновесием в богом забытой дыре. Отлично! Я умру в деревянном доме с топором в руке. Слышите, друзья, что нам предлагают, – довольно много инквизиторов на это ответили смехом.

Меня больше поражали присутствующие шкафы. Охотники с совершенно безэмоциональными лицами, им вообще было побоку всё, о чём здесь говорилось. Они не относятся к нашему кодексу, они – отдельная от нас каста. Никогда не знаешь, что у них на уме и какие у них принципы. Они, словно роботы, знающие только цель – убивать любое зло! Зачем? Почему? Просто потому что так надо! Им плевать на наши пакты-шмакты, они всё равно будут уничтожать любое зло. Они вообще живые или реально роботы, обтянутые кожей? Тем временем, спокойная речь в спорах переросла в крик.

– Да, я хочу быть губернатором, иметь бабла пресс и ни в чём себе не отказывать! Жить свою жизнь, как я хочу! Представьте: наше братство будет контролировать все верхушки действующей власти. Мы будем диктовать миру, как жить и мир будет вставать перед нами раком и кричать о счастье, когда мы будем его иметь!

– Мы – бойцы! Мы должны умирать на ринге! Только сила и честь! Мы должны продолжать нашу войну и не лезть в дела людей. Нельзя заключать пакт с адом.

– Нас не будут трогать твари, приходящие из ада, мы будем властвовать над всем, а они веселиться с людишками, разумное предложение.

– Да как ты смеешь!

– Хватит! – Грозно произнёс Арнамент. – Все выговорились, все высказали своё отношение?! Теперь пора делать дело и решать, что будет дальше.

Все затихли. Я стоял в толпе на заднем плане и смотрел в ожидании того, что Арнамент прекратит эти мерзкие рассказы о шикарной жизни, развеяв их, как разоблачают ложь.

– Кто за то, чтобы принять предложение перемирия со стороны представителей тёмного мира? – Громко спросил архинквизитор.

Очень многие подняли руки. Он посмотрел на них и сказал:

– Отойдите в правую от меня сторону, – после он дал знак глашатаю пересчитать людей с той стороны.

– Кто против подписания пакта о ненападении и желает продолжать отстаивать свои убеждения?

Инквизиторы, молча подняли руки вверх, в их числе были и я с Седым. Арнамент посмотрел на нас и произнёс:

– Отойдите в левую от меня сторону.

Тут и так было понятно, что нас намного меньше, но глашатай всё равно бегал и считал всех. Стояла гробовая тишина.

После пересчёта этот маленький засранец подбежал к архинквизитору и сказал ему на ухо числа.

– Значит так: девяносто два против тридцати двух. Не желает ли кто-то присоединиться к противоположной стороне? – Тем же громким голосом спросил Арнамент.

В ответ стояла тишина. Седой спокойно стоял и ждал. Я смотрел то на Арнамента, то на Седого.

– Совет боевых рейдовых инквизиторов, специалистов по нечисти среднего уровня под предводительством тринадцатого архинквизитора Арнамента решил: принять условия пакта, предоставленного посланниками из ада.

– Это тупость! Это невозможно! – Кричал Иржи, вышедший из толпы и прерывая архинквизитора. – Арнамент, что ты делаешь? Инквизиторы, опомнитесь! Вы совершаете преступление, которое выйдет нам всем боком. Одумайтесь! Сейчас мы творим ад на земле своими руками и это нам никогда не простится!

– Замолчи! – Крикнул Арнамент и спокойно продолжил. – Так как совет принял решение, это решение одобрено кодексом! Те, кто является противником пакта – является противником и нарушителем кодекса. Всех, кто против пакта, с этого момента считать отступниками. Отступникам кодекса уготовлена одна участь – смерть! Тридцать два противника пакта… Да будет так! Придать отступников смерти!

Седой удивлённо поднял глаза на архинквизитора, который поднял маленький самодельный молоточек. Молоток быстро полетел вниз…

Это безумие… Это конец… «Придать отступников смерти!». Ловушка захлопнулась, этому заявлению удивились и инквизиторы, стоящие перед нами.

Молоток медленно приближался к деревянной глади.

Всё было… Всё прошло…Конец всему… Война отступников и инквизиторов… И я – отступник…

Удар…

***

Бесцветная оболочка поползла обнимать город, никто не заметил того, что луна теперь не так стала ярко светить. Город уходил под полную защиту небес. Сгорали все адские сущности, пребывавшие в городе на тот момент. Просто вспыхивали и превращались в пепел. Начался конец. Инквизиторов тринадцатого архиинквизитора подвели к порогу гражданской войны, но кто даст гарантию того, что эта война не затронет в последствии всё инквизиторство. Арнамент, мудрый и сильный владыка, поддался соблазну и обрёк тридцать два инквизитора на верную смерть. Огни города отражались в воде, он мог дышать пока спокойно, потому что с уверенностью можно было сказать то, что Санкт-Петербург самый красивый и чистый город в этот декабрьский холод во всём мире.

***

Опустошительная тишина стояла в зале. Инквизиторы в отношении нас попытались применить мыследействия, но ничего