Возмездие - Анастасия Пименова

Прикрываю глаза, а сама прислушиваюсь к звукам ветра, шелесту деревьев и… крикам пожирателей. Они раздаются достаточно резко и близко, но я никак не реагирую. Сердце не дрожит в груди, дыхание не учащается, я даже глаза не открываю. Страха перед ними больше нет.

Я не уверена, что они не проберутся сюда, но, вероятно, ликторы с ними разберутся. Как и всегда.

Без понятия, сколько так проходит по времени, но разомкнуть глаза меня заставляет тихий звук шагов и скрип снега, даже на мгновения кажется, что какой-нибудь пожиратель всё-таки прорвался.

Едва поворачиваю голову и вижу Ашера, остановившегося в десяти футах и закурившего сигарету.

Это впервые, когда ликтор пришел ко мне не в комнату. Ко мне ли?

Я лишь приподнимаюсь и смотрю на него, думая о том, что он тогда здесь делает.

Только сейчас замечаю в его другой руке прозрачный небольшой и запечатанный пакет. Прищуриваюсь, полагая, что мне мерещится, но нет… Там кровь. Не очень много, но достаточно, чтобы скрыть содержимое.

Не знаю из-за чего именно, но решаю встать, ощущая, как в груди появляется похожее чувство на напряжение.

Ашер делает затяжку и прикрывает на секунды глаза, выдыхая дым и облачко пара с едва приподнятой головой.

– Иногда возмездие дарит долгожданный покой, но так бывает не всегда, – начинает говорить он впервые за долгое время. – Чем дольше ты вынашиваешь в себе ненависть, тем больше она тебя отравляет изнутри. Именно поэтому долгожданная месть и не приносит покоя и облегчения. Раньше я гадал, как будет у меня, когда я убью О'Нила, – Ашер едва улыбается, – что я ощущу? Радость, всё такую же пустоту внутри или… совсем ничего? Но сейчас я уже знаю ответ, хоть этого ещё и не случилось. Мне будет всё равно, как и тебе, когда ты убила Дэрила. Но позже, гораздо позже придет успокоение.

Я едва хмурю брови, не понимая и впервые задаваясь вопросом с момента возвращения. Что это с ним?

– Я не желаю, чтобы ненависть внутри тебя отправляла всё, Эйвери, – теперь Ашер смотрит мне в глаза, отбрасывая окурок в сторону. В его движениях чувствуется усталость. – Чтобы пустота разрасталась ещё больше, чем есть сейчас. Пусть лучше на её месте будет гнев, печаль и боль, потому что с этим жить легче, чем с пустотой.

Его слова бьют наотмашь, словно ледяной ветер в лицо. Я чувствую, как они проникают под кожу, оставляя за собой неприятное покалывание.

Пустота поглощает тебя целиком, не оставляя ни единого шанса на спасение. Я знаю это слишком хорошо. Я жила в ней последние месяцы.

Ашер подходит ближе, и я чувствую запах табака и крови. Этот запах въедается в мои ноздри, вызывая тошноту.

– Я говорю о том, что ты должна жить, Эйвери, – говорит он тихо. – Ты должна чувствовать. Не важно, что это будет. Главное, чтобы ты не переставала чувствовать.

Ликтор берет мою руку своей и заставляет взять тот самый пакет. Его пальцы холодные, как лед.

Не смотрю пока вниз, продолжая глядеть ему в глаза.

– Она дождется тебя, мышка. Как и я. – Следующие слова Ашера кажутся мне слуховой галлюцинацией, потому что до меня не сразу доходит весь смысл. – Я не дам ей умереть.

Ликтор убирает свою руку от моей и через несколько секунд разворачивается и уходит, когда я просто продолжаю смотреть ему вслед, ощущая, как сердце в груди увеличивает биение.

Не шевелюсь до тех пор, пока не перестаю видеть его силуэт. После опускаю взгляд и смотрю на пакет в своих руках.

Секунда… две, и я открываю застежку на нем, видя, что там находится.

Достаю и смотрю на отрубленную человеческую кисть руки. Ещё теплая. Внутри пакета алеет кровь, пачкая мои пальцы.

Я смотрю на кисть, пытаясь понять, кому она принадлежала. Женская? Неужели это…

В голове всплывает образ Селин. Её руки, тонкие пальцы и несколько родинок, расположенных на костяшках, которые я успела хорошо запомнить во время пыток.

Да. Эта кисть принадлежала Селин совсем недавно.

Не даст ей умереть? Будет ждать?

Дыхание учащается, а в груди становится тесно, когда я продолжаю держать отрубленную конечность.

Именно этой рукой Селин и высыпала соль на открытые раны, именно ей лечила меня, не давая умереть и обрекая в дальнейшем на ещё большие пытки.

А сейчас она лишилась её.

Я делаю первый шаг, после второй и третий, срываюсь на бег, но вскоре снова возвращаюсь к шагу.

Ашер добрался до Селин? Он схватил её и не убил? Чтобы что… Чтобы это сделала я? Чтобы отомстила?

Мои губы начинают дрожать, и первая слеза за долгое время скатывается одинокой каплей по щеке, а пакет вместе с человеческой кистью выпадает из рук.

Ноги подкашиваются, и я оседаю на землю, не в силах больше стоять. Кровь на пальцах холодит, напоминая о реальности происходящего.

Рыдания вырываются из груди хрипло и надрывно, словно я разучилась плакать за это время. Слёзы продолжают течь из глаз одна за другой, когда я понимаю, что у меня есть шанс. Крохотный, но шанс. Попробовать отомстить, попробовать почувствовать что-то ещё, кроме боли, что появилась в груди яркой вспышкой.

Кажется, проходит вечность, когда я вновь встаю на ноги, беря пакет и смотря на капли крови на снегу.

Не знаю, что хуже. Вновь всё внутри рвется на части. Чувствовать боль или не ощущать ничего? Ашер говорил, что лучше чувства, но сейчас мне так не кажется.

Я хочу лишь одного. Выплеснуть всю боль, что сгрызает внутри. Хочу, чтобы и Селин её ощутила.

Да. Именно этого я сейчас и желаю больше всего.

***

Дохожу до здания, где находится комната и не знаю, куда идти дальше. Но стоит мне уже зайти внутрь, как я вижу ликтора, что стоит у одной из стен. Более здесь никого нет.

Его губы едва изгибаются в улыбку, когда он встречается с моими красными от слез глазами.

Подхожу к нему, медленно сокращая дистанцию и протягиваю пакет обратно, а после хриплым голосом произношу:

– Я… я хочу увидеть её.

Так непривычно вновь слышать себя. В мыслях всё другое, отличающиеся от действительности.

– Как приятно снова слышать тебя.

Ашер ещё раз улыбается и разворачивается, а я уже молча следую за ним, ощущая, как кончики пальцев подрагивают, словно через них пропускают электрические разряды.

Мы выходим отсюда и переходим в одно из соседних зданий, куда спускаемся на минус первый этаж.

Темнота заставляет внутренне напрячься, но Ашер включает на одной из стен выключатель,