Лед - Андрей Алексеевич Панченко

как знак триумфа над природой, ибо она не побеждена, — но как символ того, что и в самых беспощадных местах земного шара есть след русского человека, ищущего не славы, а истины. Наша миссия была не только географической, но и научной. Мы вели наблюдения над толщиной льда, морскими течениями, атмосферными явлениями и северным сиянием. Мы собрали уникальные сведения, которые, надеюсь, послужат и географии, и метеорологии, и пониманию устройства Арктики. Я благодарю моих товарищей — без их мужества, преданности и братства не было бы ни возвращения, ни этой речи. Я низко кланяюсь их подвигу. И, наконец, прошу вас, господа: пусть этот шаг — к самой вершине земного шара — станет не концом, а началом. Пусть за ним последуют новые экспедиции, новые имена и новые открытия. Пусть русский флаг по-прежнему развивается там, где прежде был лишь холод и безмолвие. Да здравствует Русское географическое общество! Да здравствует Россия!

Зал взорвался аплодисментами, я заметил, как некоторые дамы украдкой вытирают слезы с глаз. А чего? Сказал я отлично, пафосно, как того требовала обстановка! Не даром несколько часов эти строчки писал и переписывал. Хоть сейчас в депутаты выдвигайся, все за меня проголосуют!

— Хорошо сказали, Иссидор Константинович! — Стоящий рядом Великий Князь одобрительно покивал головой — Вы большой молодец, и Россия вами гордиться! Господа! А теперь перейдем к самой приятной части нашего собрания! К награждению героев!

Мне вручают знак почетного члена общества, и Константиновскую медаль — высшую награду Русского географического общества, остальные участники экспедиции тоже становятся почетными членами, и получают золотые медали разного достоинства. Те, кто был на полюсе — большие, руководители вспомогательных партий — малые. Даже нижние чины флота, что обеспечивали экспедицию в базовом лагере, удостоились серебряных медалей. После вручения звучит Гимн Российской Империи — «Боже, Царя храни».

За официальной частью последовал фуршет. Обычно, такие приемы заканчиваются ужином, но не сегодня, через три часа у нас новый прием.

И снова надоевший фрак натирает мне шею, от жары пот ручьем течет по спине. Я, замученный, слегка пьяный и гордый, стоял в мраморной зале Зимнего дворца. Стены, украшенные гобеленами и гербами, сверкали в свете бронзовых люстр. Музыканты Преображенского полка едва слышно играли марш Мендельсона, как будто мы на свадьбу какую-то собрались, а не на официальный прием у царя.

Император Александр III, высокий, внушительный, с густой бородой и суровым взглядом, вошёл в зал без лишней торжественности. За ним — министры, представители Академии наук, офицеры морского ведомства. Все взгляды — на нас. Насколько меня поставили в известность, местный правитель не большой любитель торжественных мероприятий, однако для нас сделано исключение. Всё же сейчас побывать на Северном полюсе — это почти тоже самое что в космос слетать.

— Господа, вы все вернулись живыми, а значит — с победой. Северный полюс вышел приятным бонусом, хотя не скрою, я доволен! — Сказал царь, даже не поздоровавшись с нами.

Живыми… Да, это уже победа, причем большая. Сейчас каждая вторая экспедиция, посланная на север, погибает, а каждая первая — теряет людей. Примером может быть Первая американская экспедиция, в которой я участвовал, тех кто там выжил, можно по пальцам одной руки пересчитать, а наш рывок к Полюсу, да еще и без жертв, действительно кажется невероятным.

Прием не затянулся. После странной вступительной речи императора, нам вручили бокалы шампанского, короткую речь сказал министр двора, прозвучало поздравление от Великого Князя Алексея Александровича, главного по флоту и не затягивая слово взял секретарь.

— … за выдающуюся храбрость, терпение и преданность на службе Отечеству при исследовании арктических широт и выполнении задачи, поставленной Географическим обществом и Морским ведомством…

Я слушал, словно со стороны, устал, да и перенервничал за день. Имя моё прозвучало неожиданно, почти чуждо. Сделал шаг вперёд.

Император подошёл ближе. Его глаза были спокойны и внимательны. Секретарь сунул в его руку бархатную подушечку с крестом ордена Святого Владимира IV степени.

— Как там, на полюсе, не расскажите? — Вдруг спросил меня Император.

— На полюсе? Холодно, Ваше Императорское Величество, как в Дантовом аду, чертовски холодно! — От неожиданности ляпнул я не подумав — Или ещё холоднее!

— Ха-ха-ха! — Рассмеялся Император — Лучше и не скажешь! Не робеете перед императором? Ну да, о чем это я, трус не сделал бы того, что удалось вам. Расскажите за ужином, какого это, в аду побывать?

— Во всех подробностях! — Кивнул я головой.

— Договорились. Поздравляю потомственным дворянством и пожизненным пансионом.

— Служу Отечеству, — произнёс я негромко, как меня инструктировали при входе в этот зал.

Император прикрепил знак к груди. Сверкнул металл, тяжёлый, холодный. Меня никто не хлопал по плечу. Всё было чинно, строго, сдержанно. Я поклонился. Где-то в зале тихо кашлянул военный. Стук трости — кто-то переменил позу. Всё остальное тишина. Наградили и остальных. Всех офицеров орденами Святого Станислава II степени, одного — за гидрографические исследования, другого — за спасение команды во льдах, третьего… У каждого в наградной речи подвиг был свой, особый. Затем министр двора вручил нам ещё и специально отчеканенные памятные медали. За один день три побрякушки на грудь упало!

Теперь я ежегодно, до конца своей жизни буду получать из казны сто рублей как кавалер ордена Святого Владимира lV степени, и еще двести рублей ежемесячно, как обладатель персонального пансиона! Две тысячи пятьсот рублей в год! Еще и за Константиновскую медаль, по-моему, какое-то вознаграждение лауреату положено. Кроме того, награждение орденом Святого Владимира любой степени дарует награжденному потомственное дворянство…. Теперь после революции, мне в России точно жизни не будет, всех дворян, за редким исключением, после 1917 года под нож пустят.

После последнего награждения последовали аплодисменты, и нас пригласили на ужин. Император ушел вперед, в сопровождении свиты. Едва я перевел дух, как ко мне подошел один из академиков с улыбкой на лице:

— Искренне поздравляю Иссидор Константинович! Однако хочу сказать, что вы теперь не только покоритель льдов, но и вошли в историю как злостный нарушитель дворцового протокола. Я думал министра двора кондрашка хватит! Привыкли понимаешь, лебезить! Позвольте представиться — Петр Петрович Семенов! Мы знакомы с вами по переписке, и вот теперь я имею честь видеть вас в живую, так сказать.

— Семенов? Тян-Шанский⁈

— Изучал сей объект — Кивнул головой академик — Похвально, молодой человек, что вы интересуетесь не только своими льдами.

— Ну как же! — Знакомство с живой легендой, ученым географом, произвело на