Меж двух огней - Дэвид Марк Вебер

Гражданин коммодор Абрахам Юргенс впился взглядом в две светлые точки на экране в рубке своего флагманского корабля. Он хорошо знал Марию Штеллингетти и Джона Эдвардса, знал, какие они опытные офицеры, но линейный крейсер «Керебин» был на гравитационных датчиках «Ахмеда» – и вдруг исчез. Насколько Юргенс мог судить, крейсер все делал правильно… однако был уничтожен, и коммодор понятия не имел, что за чертовщина там произошла. На таком расстоянии можно было засечь только импеллер звездного корабля: «Керебин» внезапно пошел на маневр уклонения, а потом исчез. И это было все, что знал Юргенс.

«Что-то здесь не то», – в ярости подумал он. Как и многие офицеры Хевена, он ненавидел Королевский Флот Мантикоры за все поражения, которые он им нанес. В отличие от этого идиота Уотерса, он не считал тотальное уничтожение торговых астронавтов своей святой обязанностью на службе Республике, но и не проливал по ним слез, понимая значение набегов на мантикорское торговое судоходство. И он ожидал, что нынешняя операция будет относительно безопасной, однако половина его дивизиона линейных крейсеров была только что стерта с лица вселенной, а он даже не знал, как это произошло!

«Но неужели ты не догадываешься? – спрашивал он сам себя. – Ну, по крайней мере, ты знаешь, кто это мог сделать. То самое лишнее «грузовое судно» – скорее всего, рейдер монти. Только бог знает что он здесь делает, и только бог знает, чем, черт возьми, этот корабль вооружен, чтобы так ударить по «Керебину» но уж ты-то понимаешь, что это значит?»

Из информации от «Дюрандаля» он знал, что вовсе не «Цель-Один» Штеллингетти сделала это черное дело: если бы у нее была такая огневая мощь, она использовала бы ее прежде, чем «Керебин» уничтожил эсминец сопровождения. Нет, вероятнее всего, это сделало второе судно, и у него был компенсатор гражданского образца, иначе оно двигалось бы гораздо быстрее. И оно, скорее всего, одно из тех самых «вспомогательных крейсеров» монти, а значит, намного более хрупкое, чем флагманское судно Юргенса. Но оно, очевидно, обладало каким-то необычайно мощным вооружением, раз смогло угробить «Керебина» на расстоянии восьмисот тысяч километров, далеко за пределами радиуса действия энергетического оружия.

«Более мощное, чем их проклятые ракетные подвески? – недоумевал про себя Юргенс. – Допустим. Но как могло жалкое торговое судно тащить на себе такое количество подвесок? Даже их супердредноуты ограничиваются десятком, не больше, а этого не хватило бы, чтобы так мощно атаковать «Керебина». Но даже если оно и применило их в данном случае, оно не снизило скорость, чтобы развернуть другие подвески, так что оно не сможет сделать со мной то же самое».

Это была не только его оценка. Гражданин капитан Хольц, командир «Ахмеда», и его собственный начальник штаба тоже так считали. Однако Юргенс не имел никакого намерения влипнуть в неприятности. Он собирался аккуратно приблизиться к неизвестному судну, держа противоракетную защиту наготове, и относиться к нему со всей осторожностью, как если бы это был линейный крейсер, или даже линкор, до тех пор пока не удостоверится, что оно не поступит с ним, как с «Керебином». Но как только удостоверится…

– Цель-Один не должна была снижать ускорение, – спокойно сказал народный комиссар Астон.

Юргенс повернул голову и посмотрел на полного человека в униформе без всяких знаков различия. Вообще говоря, оперативной группе повезло с народными комиссарами. Элоизе Причарт предоставили свободу выбора, и, кроме одного или двух дураков, которые были навязаны ей их покровителями (как Франк Райдель, единственный оставшийся в живых из всей команды «Керебина»), большинство комиссаров группы было удивительно компетентными и душевными людьми. Сказанное в полной мере относилось и к Кеннету Астону. Юргенс ответил ему:

– Вы правы. У рейдера гражданский компенсатор, так что он вышел на свое максимальное ускорение, и антирадиационный экран у него гражданского образца. А Цель-Один… – Он покачал головой. – Это, должно быть, пассажирский лайнер, раз он развивал такое ускорение, когда мы заметили его, и они должны были позволить ему убежать. Ему несомненно удалось бы унести ноги, особенно если учесть, что этот рейдер смог бы нас задержать, а мы единственный корабль, который находится к ним достаточно близко для обнаружения и перехвата. Если бы они разошлись, мы бы ни за что не догнали лайнер.

– Если только не существует причины, по которой они не могут разделиться, – предположил Астон.

– Не исключено, что и не могут, – подтвердил Юргенс. – Я полагаю, что «Керебин» повредил ему двигатели, но ускорение лайнера было намного выше до того, как к нему присоединился вооруженный транспорт. Нет, – покачал он головой, – тот, кто командует рейдером, здорово облажался. Он постарается держать его поближе к себе, чтобы «защитить» лайнер.

– Согласен… – Астон кивнул, но глубокомысленно потер свой двойной подбородок. – В то же время он с невероятной скоростью разрушил корабль гражданки капитана Штеллингетти, и если у него есть датчики военного образца, он почти наверняка знает, что мы единственный борт, у которого он все еще высвечивается на детекторах. А может, он и с нами хочет поступить так же, как с «Керебином»?

– Все может быть, – мрачно сказал Юргенс. – Если он уничтожит нас, они оба затаятся, и нашим кораблям ни за что не отыскать их снова в этом бардаке. – Он махнул рукой в сторону мерцающего буйства энергии гиперпространства на экранах рубки его флагмана. – Мы теперь не видим даже «Дюрандаля», а остальные корабли пикета, которые достаточно близко, чтобы отозваться, в этой погоне вообще бесполезны. Но если он думает, что сможет взять мое флагманское судно, не потеряв при этом собственной головы, он фатально ошибается!

* * *