"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25 - Blackmourne

Рианон только успела окинуть комнату взглядом, как на крыльце послышались шаги. Входная дверь распахнулась, и на пороге возник сутулый жилистый старик. Кожа побурела от возраста, лицо избороздили морщины, седые волосы поредели. Вошёл он, опираясь на палку. Одет в старый, но тщательно зачиненный и опрятный камзол. Зато нож на поясе, судя по рукояти и ножнам, новый. Наверняка – хорошей стали. И откуда-то возникло ощущение, что, несмотря на возраст, старик сноровки не растерял. Понадобится всадить этот нож под ребро – фору даст любому из молодых охранников.

Увидев гостью, старик расплылся в улыбке.

– А-а-а, госпожа дознаватель? – поинтересовался он. – Наконец-то. А я вас ещё вчера ждал, думал, заглянете. Потом решил, что поначалу вам дом осмотреть надобно, а потом уже со мной калякать. Дозвольте представиться: Дидиан, бывший старший лесничий его светлости Эдмонтон. Ну а сейчас, значит, за парнями присматриваю. Чтобы, значит, лишнего себе не позволяли.

Рианон не удержалась и хмыкнула. Теперь понятно, отчего барон Кокран был так уверен в непричастности «конюха». Слуга, не привык хозяйский хлеб задаром есть. Как же. Фактически, пусть и негласно, второй человек в охране. И раскрыл себя наверняка с дозволения барона. Не зря сейчас открыто продемонстрировал гостье на пальце колечко с сапфиром… Точь-в-точь как у начальника.

– Старуха моя померла, а дочки-то замуж повыскакивали, так и живу здесь, – разговорился старик. – Вот, стряпать научился. Вы не сумневайтесь, хорошо. Отведайте, госпожа. Небось с утра так и убежали голодная.

Рианон слегка поклонилась, скорее, изображая поклон: как бы показывая, что дистанцию благородный-простолюдин блюдёт, но заслуги лесничего и опыт возраста молодая дворянка уважает.

– С удовольствием присоединюсь, мастер Дидиан.

Старик на это расплылся в довольной улыбке.

Ели молча. И пусть миска Рианон опустела первой, уважая хозяина, девушка дождалась, пока со своей порцией управится и он. Наконец Дидиан положил ложку.

– А теперь можно и покалякать. Только на улицу пойдём, зябко в стенах мне сидеть. А там и солнышко радует.

На поляне старик неторопливо добрался до лавочки, уселся поудобнее. Подождал, пока рядом устроится ищейка. Какое-то время помолчал. Наконец заговорил:

– Вам, госпожа, интересно послушать про?..

– Сыновей. Эконома и его семью. Про Кведжина не нужно. Я уже точно знаю, что он или жертва навета, или его побег – случайное совпадение.

Старик уважительно кхекнул.

– Вот, значится, как. Быстро вы. Хорошо… – Дидиан ненадолго задумался. – Про младших мастеров мало что скажу. Я в дом не вхож. Разве что старший – мужик башковитый, а младший… Как был подручным, таким и останется на всю жизнь. Вот вам моё впечатление от него. Но о них вы лучше Манику порасспросите, – подмигнул. – Дочку эконома. Девка в энтих делах, сами понимаете, – причмокнул Дидиан, – лучше любого мужика видит, что у другого мужика за душой, – бывший лесничий махнул рукой, показывая: – Там, за домом, тропа. По ней к ручью выйдете. Мамка в доме сегодня, значит, девка там бельё стирает. А вот про эконома и его семью скажу, – Дидиан постучал палкой по траве. – Этот самый Калгар – резчик хороший. И вообще, мастер на все руки. Ну, и сами видели.

Рианон кивнула: резьба на мебели была выполнена очень искусно.

– Далече он тогда отседова жил, деньга водилась. Женился. А что горбун, так с лица воду не пить. Имя доброе было, а что жинку поколачивал, первенца не доносила, выкидыш – дело грешное, но и так бывает. Баба же терпела? Да потом оказалось – из страха терпела. У него, понимаешь, на энто дело не встаёт, пока бабу не выпорет. Сначала жинку порол. Как дочка подросла, начал дочку пользовать. Жинку, значит, с задранным подолом ставит, а рядом дочку ставит. Девку порет, а сам в это время жинку приходует. Ну, от этого всё наружу и выплыло. Особливо за ребятёнка-то: священник епитимью наложил, соседи за непотребство чуть до смерти не забили. Пришлось бросать всё и в Шеннон перебираться. Страху Калгар натерпелся, пока сюда не прибился. Но мастер умелый, за троих работает.

Ищейка кивнула. Понятно, зачем его взяли: меньше народу в обслуге, а этот будет предан душой и телом – деваться ему некуда. Жена и дочка – преданы вдвойне, для них спать с господами – единственный способ жить по-человечески.

Рианон представила себе.

Вот Кведжин ходит, жуёт табак. От вина и табачной жвачки он расслаблен, медлителен, думает о чем-то своём. Глубокий вечер, в лесу уже темно, виден только его силуэт на фоне сизого неба. Совсем вблизи от него, в тени елей, не дыша, стоит Калгар. Вот погасла свеча в окне – это Арбур лёг. Надо подождать немного, пока он крепко уснёт. Что дальше? Удар по голове. Может быть, крепкие пальцы душат, ломают горло – горбун очень силён. Всё против Кведжина – неожиданность нападения, растерянность. Одурманенный усталостью, вином и табаком, он почти не сопротивляется. Эконом взваливает на плечи бесчувственное тело. Относит… Куда? В любое топкое место. Всплеск, и человек погружается в гниющую воду, чтобы, если ещё жив, захлебнуться. Скорее всего, к шее на всякий случай привязан камень. К утру ряска затянет поверхность болота, все следы исчезнут… Ключ теперь у эконома. Дальше – книгу с записями он достаёт из потайного ящика и кладёт за пазуху…

Тут рассуждения оборвались. Эконом неграмотный. Кто писал записку? Добычу надо продать и быстро – эконома будут подозревать первого, если невиновность Кведжина вскроется. Требуется знающий человек. В одиночку Калгар не справится. Да и не найдёт он без шума в темноте потайной ящик. Старик посмотрел на Рианон, угадал ход её мыслей и ответил:

– Если хотите моё мнение, трус он. Сам на дело не пойдёт. А вот если прижать его или деньгу посулить большую… Думает, не знаю я, зачем он в город ездит и в какие бордели и как ходит. И сколько за девок, чтобы без шума, хозяевам платит. Здесь-то ему ничего не светит.

Следующий вопрос Рианон задала не сразу. Наклонилась, сорвала несколько цветков, в задумчивости начала плести венок. И лишь когда ладони раскрасила разноцветная пыльца, отбросила цветы и поинтересовалась:

– Как Фейбер собирался делить наследство?

Старый лесничий присвистнул.

– Вот, значит, куда клоните. Старшему он хотел почти всё оставить. Младший, как бы сказать… Руки есть, а голова не приставлена. Смекалки нет, сноровки,