Последний танцор - Дэниел Моран

Дван сидел рядом и тоже внимательно слушал. Раздробленные кости запястья уже срослись, а розовый шрам на месте раны быстро сокращался в размерах.

В десять пятнадцать утра, когда начали передавать информацию о подробностях одновременного захвата группами японских спецназовцев большей части орбитальных лазерных комплексов, Дэнис поднялась и тихонько вышла, чтобы попрощаться с Джимми Рамиресом.

В просторном ангаре без труда разместились два разъездных шатла и личная яхта Чандлера. Джимми, пыхтя и чертыхаясь, стоял у трапа яхты и натягивал гермокостюм. Услышав шаги, он встрепенулся и повернул голову.

— Не ожидал, честно говоря, что ты придешь меня проводить, — откровенно признался он.

— Извини, что не оправдала твоих ожиданий, — улыбнулась в ответ Дэнис.

Чандлера с его инвалидным креслом уже загрузили на борт.

— Ты все еще можешь полететь вместе с нами, — предложил Джимми. — Время пока терпит.

— Нет, не могу, — отказалась девушка. — Я возвращаюсь на Землю. Вместе с Робертом и Дваном. Мы должны убить Седона и освободить моего брата.

Джимми хмуро кивнул, застегивая скафандр. Шлем он пока не надевал и держал в руке.

— Я очень боюсь за тебя, Дэнис, — сказал он с чувством; всего две недели назад эта фраза показалась бы немыслимой в его устах, но сегодня она прозвучала искренне и органично.

— Я тоже боюсь, Джимми, но у меня нет другого выхода. Думаю, для тебя Марс и другие города Гильдии самое сейчас подходящее место. Да и Трент где-то в тех краях обретается. Может, встретитесь. А мне там пока делать нечего.

— Мне будет очень тебя не хватать, Дэнис.

— Я тоже люблю тебя, Джимми. — Она шагнула вперед и крепко обняла его, уткнувшись подбородком в жесткую ткань гермокостюма. Так они и стояли, не разжимая объятий, пока не ожили динамики внешней связи.

— Мне очень жаль прерывать вас, молодые люди, — послышался скрипучий голос Чандлера, — но время поджимает. Служба наблюдения засекла прямо по курсу дивизион Космических сил; еще один движется от базы «Алмундсен» в направлении «L-4». И чтобы не превратиться по дороге на станцию в бесплатную мишень для их канониров, нам необходимо стартовать не позднее чем через пять минут.

Джимми отпустил ее, отступил на шаг, потом молча повернулся и начал подниматься по трапу.

— Постой! — окликнула его Дэнис.

Лицо его на миг озарилось надеждой, но тут же потускнело.

— Что такое? — отрывисто спросил он.

— Мне нужно поговорить с Чандлером. Это займет не больше минуты.

Она протиснулась вместе с Джимми в воздушный шлюз, выскочила в коридор и почти бегом добралась до каюты магната. Чандлер немного удивился ее неожиданному появлению. Он открыл рот, собираясь что-то спросить, но Дэнис остановила его нетерпеливым жестом:

— Ничего не говорите, прошу вас. Ответьте только, кто еще кроме вас знает обо мне и моем брате?

Чандлер нахмурился. Он совершенно верно истолковал ее вопрос, и это задело старика.

— Больше никто не знает. Из моей команды, во всяком случае.

— Очень хорошо.

Дэнис сделала глубокий вдох, шагнула вперед и приложила ладонь правой руки к затылку Чандлера.

Меня зовут Дэнис Даймара. Я ученица Роберта Дазай Йо. Телепатов больше не существует, они все погибли. Вы в этом уверены. В присутствии посторонних вы будете думать и отвечать именно так. Наедине с собой вы можете вспоминать обо мне и моем брате, но не должны предпринимать никаких действий, чтобы найти нас или связаться с нами, а также произносить вслух наши имена.

Наблюдавший за этой сценой Джимми тихо спросил:

— Ты что делаешь?

— Хочу подстраховаться. На всякий пожарный. Чандлер открыл глаза, покрутил головой и произнес:

— Какого черта? У нас осталось две минуты. Мадемуазель Даймара, вы закончили? Тогда выметайтесь, мы сейчас стартуем.

— А как насчет меня? — поинтересовался Джимми, пристально глядя на нее.

— Есть неоправданный риск и есть оправданный, — улыбнулась Дэнис и послала ему воздушный поцелуй. Потом повернулась и выбежала из каюты. Она успела вернуться в столовую и снова занять свое место, когда станцию слегка качнуло. Яхта покинула ангар и легла на заранее проложенный курс.

Физиономия Джимми Рамиреса, пристегнутого ремнями к перегрузочному креслу, напоминала расплывшийся в довольной ухмылке масленичный блин. И виной тому была не только трехкратная перегрузка, но и кое-что другое.