"Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 - Елена Звездная

Экспансии, Вратах и новых мирах, дотянуться до которых сможет каждый — вопрос лишь в том, как скоро до желающего дойдёт очередь. Потому что Экспансия была чем-то «масштабным», но всё же не «личным».

Ноосфера же напрямую касалась каждого одарённого, подразумевая, в первую очередь, работу не с разумом напрямую, как было у телепатов, а осознание и познание связи, установленной между разумом физическим и разумом псионическим. Этот этап был самым простым и примитивным, но даже он сходу снижал чуть ли не до нуля эффективность любых долгосрочных ментальных воздействий вплоть до третьего ранга включительно: осознанно работающий с пси-ядром своего разума псион укреплял имеющуюся между ним и мозгом связь, явно выделяя среди этих двух элементов «ведущего» и «ведомого».

И если кто-то вдруг решил что-то подправить в «ведомом», то от «ведущего» по укреплённому каналу самым что ни на есть естественным образом подтянется «оригинальная версия» памяти, «смыв» наваждение.

А так как телепат сам по себе, — и в подавляющем большинстве случаев, — не был эффективным бойцом, то утрата контроля над жертвой могла привести к весьма печальным для такого человека последствиям: спецслужбы всего мира в первые месяцы после обнародования материалов «по подготовке к работе с ноосферой» зашивались, расследуя прямо-таки повальную череду из тысяч убийств слишком много себе позволивших в обычной жизни мозголомов.

И всё же, основной фокус Артур сделал на том, чтобы научить людей считывать состояние ноосферы. И определять, на каком этапе своего развития та находится. Это было необходимо в первую очередь для обеспечения контроля над потенциальными «прорывами Пси» — образованием разломов.

Пусть в новых мирах пока что не было ноосферы, обеспечивающей пробуждение псионических способностей вида и опосредованно, через рост концентрации Пси, связывающей реальности, но в дальнейшем, когда потомки колонистов заполонят свои новые дома, она обязательно появится. И для того, чтобы эти миры не повторили судьбу Земли, потребуется не только строгое соблюдение свода правил, навязанных людям Артуром Геслером уже сейчас.

Эти правила придётся пронести через года в неизменном виде. Не отринуть, не поддаться сиюминутному порыву облегчить себе жизнь, оставляя в живых «неэффективных» одарённых.

И не было вопроса в том, что окажется для человечества задачей более сложной.

Аватар заглядывал на века вперёд, и предпринимал соответствующие шаги. В первую очередь — убедил элиты, что из-за их осведомлённости не стоило ни малейших усилий. Во вторую он, расписывая последствия непослушания и используя в качестве примера саму Землю и известные «разрушенные миры», доносил свою точку зрения до учёных, офицеров, политиков, будущих лидеров-колонистов, до обывателей… до всех, до кого только мог дотянуться лично или через вторые-третьи руки.

Прогнозы касательно родной планеты людей, как и красочные описания и записи, сделанные на пепелище некогда развитых планет, сослужили Артуру Геслеру хорошую службу. Невозможно было проигнорировать его слова, подкреплённые фактами и аналогичными выводами самых влиятельных научных светил.

Человечество быстро приняло правила игры, пусть и не без нюансов, спустя два года вылившихся в череду откровенных саботажей.

Волнения, брожения и бунты. Открытые акции и попытки противостояния. Дважды удавшийся подрыв Врат на территории Европейского Союза и, что неожиданно, Российской Империи. Охрану столь важных объектов впоследствии усилили на порядки. Сами конструкты восстановили, и это даже стало бесценным опытом для людей, которым пришлось своими силами, — но под присмотром Аватара, — налаживать связь с колониями.

Правда, на общем напряжении это положительно не сказалось, и нарыв, что называется, вскрылся.

— Не буду говорить, что я не предупреждал, друг мой. — Артур встал напротив цесаревича, сложив руки за спиной. На лице Аватара застыла мягкая полуулыбка, то ли насмешливая, то ли просто добродушная, а в глазах, как водится, застыло прохладное равнодушие.

— А ведь ты мог бы и предвосхитить это. Остановить её прежде, чем всё дойдёт до такого. — Покачал головой Владимир, на висках которого возрасту вопреки уже виднелись тонкие полосы седины. — Но не стал…

— Степень моего вмешательства и без того крайне высока. Контролировать каждый аспект жизни людей, пытаться обуздать ваши стремления, желания и нежелания — путь в никуда. — Спокойно ответил Артур. — Не было бы никаких отличий между мной и Оригиналом, реши я подавить в корне любое сопротивление.

— Да, да… — На выходе бросил цесаревич. — Свобода воли есть основа человечности. Я уже слышал об этом, когда ты предоставил китайцам самим разбираться с бунтом в одной из колоний. Но здесь другое. Повреждение одних Врат и захват других, пусть и не введённых в эксплуатацию — очень… показательный прецедент.

— Мы уже избежали худшего. Даже схлопнись сейчас все Врата разом, колонисты продолжат жить. И как минимум одна из двадцати семи колоний просуществует достаточно долго, чтобы дать начало полноценной цивилизации, обладающей знаниями, которых так недоставало на Земле когда-то. — Логика и рациональность, приправленная чисто человеческими принципами говорила голосом Артура Геслера. Говорила правду, которую, впрочем, не все были готовы так просто принять. — К тому же, всё не так плохо, чтобы обвинять меня в невмешательстве…

— Я и не виню. Просто мне действительно любопытно, Артур, чем ты руководствовался тогда, и что ведёт тебя сейчас. Силой навязать свою волю всем странам мира. Перестроить многие из них. Ликвидировать недовольных… — Владимир выдохнул и медленно вдохнул, собираясь с мыслями. — А после смотреть за тем, как против проекта Экспансии выступают миллионы с весьма влиятельными людьми во главе. И это только начало, как пить дать.

Владимир хорошо знал свою сестру, чтобы понимать: она не предприняла бы столь решительных действий, не согласись кто-то оказать ей существенную поддержку.

— Я — не росчерк на бумаге, друг мой. И моё мнение может меняться точно так же, как твоё или, скажем, Лины, о которой ты сейчас столь активно думаешь. Нет, я не лез в твою голову, но у тебя всё на лице написано…

— Да, я несколько расклеился. Но наедине с тобой, полагаю, я могу себе это позволить. — Отмахнулся цесаревич.

— Где, как не здесь? И всё же, Владимир, я изменяюсь не меньше, чем кто-либо ещё. Просто последствия этих изменений куда масштабнее, чем превращение из скромной младшей сестры в идейного лидера одного из крупнейших «белых» оппозиционных направлений планеты…

Он не должен был меняться, являясь Аватаром — слепком, концентрацией, эхом былого. Но вопреки всему изменения становились всё более явными с каждым месяцем, чем-то напоминая самому Аватару ни много, ни мало, а деградацию ментально порабощённых людей. Он отдалялся от «идеала» тем сильнее, чем больше