Фантастика 2025-21 - Blackmourne

медового голоса. Месье Дюран внимательно рассматривал моё лицо, потом его взгляд медленно спустился до моих губ — при этом их словно кипятком ошпарило, а потом пополз дальше. Еще секунда — и до листка доберется! Семь демонов греха и главный Безумия… Или как правильно тут говорят? Совсем без потайных мыслей, злого умысла, и желания соблазнить неприступного декана, моя рука сама собой отпустила воротник. В который раз. Я видела как его карие глаза, и без того огромные, расширились еще больше и остановились на уровне… В общем на уровне того самого. Откровенно полюбовавшись моими «так себе» прелестями, профессор Дюран поднял взгляд обратно на аудиторию, так и не дойдя до листка с чужой фамилией.

— Мадемуазель Орешкина, пожалуйста, встаньте и соберите работы, — баритон красиво завибрировал так низко, что у меня мурашки побежали по коже.

Стараясь не запрыгать от радости, что кто-то из местных божков ко мне и в самом деле оказался благосклонен, и афера удалась, я как можно спокойнее поднялась со своего места. Оба листа слиплись между собой, а потому со стороны выглядели как один, поэтому с самым невозмутимым видом я принялась собирать писанину однокурсников. Всё это время ощущала на себе взгляд. Пристальный и заинтересованный такой взгляд. Но посмотреть и проверить — правда ли вернувшийся за преподавательский стол профессор за мной пристально следит — я не рискнула. Когда наклонилась к Мишке, намеренно закрыла его собой. Глазами показала, чтобы от своего листка с чушью он избавился, и тут же получила пребольный удар его коленом в свое.

Хоть «ласка» была и неожиданной, но виду я не подала, лишь негодующим жестом показала ему, что он придурок и засранец. Всё за него готово, чудом на этом не спалилась, а он еще и дерется. Вряд ли этот придурок понял, ибо его ладонь самым натуральным образом сложилась в кулак. Идиот, вечно как пьяный или похмельный, пытается руки распускать. Просто потому что может делать это безнаказанно. Штраф за хулиганство и мелкое рукоприкладство его не пугает — тут, увы, деньги и сила на его стороне, наймёт адвоката и отмажется. Вылететь из Академии не боится, через раз мне хвалится, что это его отец запихнул, а ему плевать. Отсюда выгонят — папочка ещё куда устроит, университетов много. Мне же возвращаться некуда и второго шанса не будет, потому и приходилось терпеть, уговаривая себя, что диплом Академии и самостоятельный выбор дальнейшей судьбы стоит любых жертв. Я постаралась быстрей отойти от неадеквата. Собрала остальные работы и понесла стопку на преподавательский стол, слегка прихрамывая — всё-таки, зараза, ощутимо лягнул.

Остальная часть семинара прошла относительно спокойно. Дюран объяснил новый материал, задал домашнюю работу, ко мне вроде как больше интереса не проявлял. Под звуки колокола в аудиторию вплыла, покачивая плечами в стильном чёрном кожаном пиджаке и бедрами в чёрных кожаных штанах высокая белокурая красотка с манерами женщины-кошки. Мечта всех прыщавых студентов-первокурсников. Мадам Ферреоль де Грорувр. Насколько я слышала — как и у девчонок с Дюраном — у парней после летней сессии, точнее не сданной летней сессии, эта дама тоже немедленно превращалась в «полную дрянь», «сволочь бездушную», «холодную стерву». И это были, пожалуй, самые мягкие выражения, коими её награждали студенты, отправленные на пересдачу. Ну а «старший преподаватель мадам де Грорувр» они произносили так, словно рот им набили отборнейшими помоями.

С кошачьей грацией мадам старший преподаватель проскользнула к декану. Изящно выгнув спину, она наклонилась к нему через плечо и принялась что-то тихо мурлыкать чуть ли не на ухо. Расстроившись, причём сама не понимая чему, я быстро собирала тетради и учебники в сумку. Аудитория опустела. Студенты спешили на следующую пару, кроме преподавателей и пыхтевшего как паровоз Мишки никого не осталось. Мишка вышел из аудитории первым, а едва я перешагнула порог, больно схватил меня за локоть и припечатал к стене коридора.

— Отпусти! — прошипела я, надеясь, что никто из студентов и преподавателей нас не заметит. — Написала я всё за тебя! И сдала.

— Еще бы ты не написала! — парень дыхнул на меня перегаром. — Специально Дюрана отвлек! Скажи мне спасибо!

Я с ненавистью уставилась на небритое и опухшее лицо, к которому прилагался двухметровый похмельный амбал, и попыталась вырваться из его тисков. Какое там! Он прижал меня к стене еще сильнее и хорошенько встряхнул.

— Себе скажи! — просипела я.

И тут же получила короткий удар в живот. Закатила глаза, и тут Мишка ослабил объятия и, как ни в чем не бывало, зашагал по коридору, насвистывая мотивчик популярной песни и присвистывая громче, если навстречу шла какая-нибудь смазливая девчонка. Я же стояла, задыхаясь от бессильной ненависти, аж онемели кончики пальцев. И даже заплакать нельзя. Не знаю, сам по себе Мишка по приезду начал распускать руки, или с разрешения папочки — рисковать и выяснять я не собиралась. Я здесь на птичьих правах, стоит кому-то сообразить насчёт лазейки в правилах Академии и как я учусь за двоих, то вылечу с таким позором… И отмазывать меня некому, это если не считать потом проблем дома. Так что буду молчать и терпеть, пускай и хочется Самохина-младшего придушить, заодно вместе со Самохиным-старшим. Четыре года, мне надо продержаться ещё всего-то четыре года, получить диплом… А дальше я с удовольствием плюну Мишке в рожу и выскажу всё, чего он на самом деле стоит.

***

Утром я проснулась злая. Нет, не на весь свет, только на Ульрику, мою соседку по комнате. Она была местной уроженкой, поэтому к ней часто бегали знакомые девчонки. И именно сегодня, когда у нас неожиданно отменили первую лекцию, и я просто обязана была выспаться, к Ульрике не просто заглянула подружка — они болтали над ухом так громко, что зомби воскреснет. От подушки Ульрика ловко увернулась, её рыжеволосая подружка оказалась не такой проворной.

— Что ты делаешь?!

— Ищу чего-нибудь тяжёлое. Хочу обеспечить медицинский факультет учебным материалом. Или лучше факультет некромантов.

— Она так шутит, — как-то осторожно сказала Ульрика.

— Именно сейчас это точно не к месту, — буркнула рыжая, заправляя в причёску выбившиеся пряди. — Ещё и в самом деле убьёт…

— В смысле? — я осоловелым ото сна взглядом оторопело посмотрела на соседку и её подружку.

Каждый студент получал на время учёбы индивидуальный оберег. Причём этот оберег нельзя было содрать, он, словно татуировка, впитывался в кожу. Амулет гарантировал, что даже напади на студента сумасшедший от жажды крови оборотень, студента поранит, но не насмерть, и жертва доживёт до приезда полиции и врачей. Защищал он и