Фантастика 2025-21 - Blackmourne

грохотом свалился на пол. Человек, нависавший надо мной, нагнулся и положил книгу обратно. — Ой! — я вздрогнула. Глаза привыкли к полумраку, и я поняла, что рядом, оказывается, стоит декан. — Месье Дюран, я читала, честное слово! Не понимаю, как заснула… Не хотела и не…

— Елизавета, — мягко перебил он меня. — Это совершенно естественно.

— Что естественно? — не сообразила я.

— Что нормальные люди спят в три часа ночи.

— Три часа ночи?!

— Простите меня, мадемуазель Елизавета, — виновато сказал декан. — Возникли некоторые дела, и я только сейчас вспомнил, что оставил вас здесь.

— А? — наша гроза студенток извиняется?

Или это какая-то новая форма издевательств у него такая, лично для меня? И кстати, почему он время от времени переходит на «ты»?

— Испугалась? Злишься на меня? Извини, я помнил, что в этой секции библиотеки есть питьевая вода и всё остальное необходимое, а вот что ты без обеда и без ужина, не подумал, — он вглядывался в моё лицо, и вид его с каждым слово делался всё более тревожным и виноватым.

Ещё плохо соображая ото сна, я попробовала сделать шаг, и перед глазами всё поплыло. Желудок выкрутился кольцом Мебиуса, к горлу подступила тошнота — я ведь и в самом деле почти сутки ничего не ела. Ладислас Дюран, кажется, это сообразил, поэтому из библиотеки решил тоже уходить порталом. Я и охнуть не успела, как он подхватил меня на руки и шагнул в синий прямоугольник.

— Куда мы? — борясь с дурнотой, все же рискнула я… Спросить или поинтересоваться? Моего мнения всё равно слушать никто не собирался.

— Ко мне. В кабинет, — уточнил профессор. — Там, надеюсь, осталось чего-нибудь съедобного, и шерстяной плед. Вы замёрзли, отопление в библиотеке отключается в полночь.

Мы как раз переместились. Меня сразу же окутало теплом пылавшего в камине пламени, нос приятно защекотало смолой от потрескивающих искрами сосновых поленьев. Знаю, что они фальшивые — материальная иллюзия для состоятельных, маскирует обычную батарею, но всё равно красиво. А ещё оказавшись в тепле, я поняла, что и в самом деле заледенела. Освещение в комнате было выключено, только на рабочем столе, заваленном бумагами, горела яркая настольная лампа. Месье Дюран опустил меня на небольшой низкий диванчик в углу. Предупредил:

— Я сейчас.

Отсутствовал он минут пять, вернувшись с дымящейся кружкой и тарелкой с божественно пахнущими бутербродами с колбасой.

— Это всё, что сейчас возможно отыскать, — извинился он. — Конечно, стоило бы тебя отправить сразу в общежитие, но портал работает исключительно в границах главного здания, а тревожить охранные системы своим ключом я не хочу. К тому же это записи перемещения сквозь портал я контролирую, а вон на выходе система зафиксирует, что вы находились в главном здании ночью и вместе со мной. На данный момент это нежелательно. К огромному моему сожалению, заказ полноценного ужина в мой кабинет из тех заведений, которые работают в данное время суток, на данный момент считаю также делом не самым разумным.

Я поскорее и посильнее закивала. Мало мне шепотков за спиной, что месье декан за мной ухлёстывает. После ужина в кабинет и новостей, что я тут с ним ночью… От слухов, что я с сплю с месье Дюраном, точно не отмоюсь. Причём сплю на этом самом диване в рабочем кабинете, чтобы не бегать к нему домой по ночам и не попадаться на камеры на территории Академгородка.

— Бутерброд вполне сойдет, — и торопливо надкусила крайний на тарелке хлеб.

Несколько секунд декан с какой-то странной, совсем не преподавательской и не отеческой улыбкой старшего, а взглядом мужчины смотрел на то, как я жадно ем. Затем сел за рабочий стол и принялся перебирать бумажки.

— А где Зубастик? Он жив? Нашёлся? — едва голод и первое потрясение были ликвидированы, я тут же вспомнила про дракончика.

— Спит твоё летающее чудо у меня в квартире, — не поднимая глаз от бумаг буркнул месье Дюран. — Еле поймал! От рюкзака твоего, уж не обессудь, ничего не осталось. Вот нечего детей спаивать. Или в нашем случае окапустивать?

— Когда я смогу его забрать?

— Еще пару суток минимум продрыхнет после такой лошадиной дозы капусты, — хмыкнул Ладислас Дюран.

Потом оставил работу, распахнул шкаф — оказывается в стене и такой был спрятан под фальш-панелью, и вытащил оттуда плед. Забрал у меня из рук посуду и протянул мне плед:

— Спите, Елизавета.

— Но… — я попробовала было возразить, но мне не дали.

— Без каких-либо «но»! Разбужу утром и дам освобождение на первые две лекции, — я округлила глаза, не ожидая подобной щедрости. — Надо же вам, мадемуазель, привести себя в порядок.

— Месье Дюран! — набралась я смелости. Наглеть — так наглеть, а помирать — так с музыкой.

— Да?

— Месье Дюран, не могли бы вы выписать мне освобождение не только на первые две пары, но и на весь день, — я улыбнулась как можно очаровательнее, пытаясь повторить сделать лицо как у Ортанс и её подружек, когда они заигрывали с парнями. — Пожалуйста. Понимаете, Михаил Самохин празднует завтра день рождения, и он пригласил всех в «Красную мельницу». Я бы тоже хотела пойти, а для этого подготовиться, в себя прийти… Пожалуйста.

— Мадемуазель Орешкина, — декан посмотрел своим любимым холодным взглядом, от которого, несмотря на плед, меня немедленно прошиб ледяной пот. — В любом другом случае я был бы категорически против пропуска занятий вообще, а из-за причесок и примерок особенно. Но учитывая, что сегодня я перед вами виноват, разрешаю вам на занятиях завтра не появляться.

— Спасибо! — искренне обрадовалась я.

Заодно мысленно растерялась. Почему я то «Елизавета», в библиотеке вообще «Лиза» была — а теперь обратно «мадемуазель Орешкина». То на «ты», то на «вы». И взгляд с голосом сменился от тёплого обращения к равной по статусу — обратно на «декан говорит с нелюбимой нерадивой студенткой»? Умильное выражение на лице тоже пропало, будто и не было. За столом сидел привычный невозмутимый Зевс-небожитель, снизошедший милостью до простой смертной.

— Надеюсь, вам не надо вам объяснять, мадемуазель Орешкина, что не стоит хоть перед кем-то упоминать как про ваш отдых в библиотеке и где вы проведёте эту ночь, так и причину завтрашних прогулов?

— Так точно.

— Вот и хорошо. Спите, мадемуазель Орешкина, и не отвлекайте меня от дел.

И тут от переутомления и вообще всех сегодняшних событий моя голова окончательно отказала. Точнее отказалась думать иначе как по-русски. Поэтому слова декана прозвучали абракадаброй:

— Vous êtes une très belle fille.

Фраза была сказана настолько тихо и была настолько абсурдной — это я-то самая красивая девушка — что я так и