Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

наших дальневосточных границах английские или французские колонии, которые будут в будущем служить плацдармами для отторжения территорий, шедро политых кровью русских первопроходцев. II ведь я не прошу направлять ко мне корпуса, снимать войска с Кавказского или Западного направлений. Достаточно кликнуть клич по земле русской и создать Добровольческий-переселенческий фонд. И потом, неужто поэта Костю не поддержат патриотически настроенные молодые офицеры, жаждущие подвигов и романтики дальних странствий? А я ведь им новых песен приготовил. О героических свершениях, о Родине, о красоте земель дальневосточных. Нет, «Катюшу» на высокие берега Амура таки не выводил. Ограничился уворовыванием текста у Роберта Рождественского, снова выставил себя автором проникновенной, за душу берущей гарнизон Владивостока «Песни о далёкой Родине». Ага, потренировался на сподвижниках. Вышло удачно, дам вроде и не было, за исключением кореянок, ни бельмеса по-русски не понимавших, но суровые мужики, примерно половина слушателей, слезу рукавом утирали не стыдясь. Я хоть и не Кобзон, но в теле Константина и слух музыкальный обрёл и голос хорош и пою, чёрт побери, неплохо, — минимум Боярский!

Я прошу, хоть ненадолго

Грусть моя, ты покинь меня,

Облаком, сизым облаком

Ты полети к родному дому,

Отсюда к родному дому.

Берег мой, покажись вдали

Краешком, тонкой линией,

Берег мой, берег ласковый,

Ах, до тебя, родной, доплыть бы,

Доплыть бы хотя б когда-нибудь.

Где-то далеко,

Где-то далеко

Идут грибные дожди,

Прямо у реки

В маленьком саду

Созрели вишни,

Наклонясь до земли.

Где-то далеко

В памяти моей

Сейчас, как в детстве, тепло,

Хоть память укрыта

Такими большими снегами.

Ты, гроза, напои меня,

Допьяна, да не до смерти.

Вот опять, как в последний раз,

Я всё гляжу куда-то в небо,

Как будто ищу ответа.

Где-то далеко,

Где-то далеко

Идут грибные дожди,

Прямо у реки

В маленьком саду

Созрели вишни,

Наклонясь до земли.

Где-то далеко

В памяти моей

Сейчас, как в детстве, тепло,

Хоть память укрыта

Такими большими снегами.

Я прошу, хоть ненадолго

Грусть моя, ты покинь меня,

Облаком, сизым облаком

Ты полети к родному дому,

Отсюда к родному дому…

Сидючи на пятачке, отвоёванном у дикой природы сурового Приморского края, каждый вспоминал свой дом, свой вишнёвый сад, далёких любимых…

Контраста ради и бодрости духа для «сочинил» и «нижним чинам» песню. Про лесную опушку, на которой живёт зима в избушке. Матросам и солдатам она необычайно понравилась, а великий князь, ритмично отстукивавший такт на барабане, и задорно выводящий про «потолок ледяной» просто «рвал зал». При всём уважении к Хилю, у Эдуарда Анатольевича такого успеха и таких фанатов не было…

Мичман Сергей Дмитриев, музыкально одарённый и продвинутый молодой человек тут же положил мелодию на ноты. Именно потому я его и отрядил курьером, личным своим посланником к цесаревичу.

— Сергей Павлович, задание вам ответственное и крайне опасное. Британская и французская разведка дорого бы дали, чтобы знать то, что вы передадите наследнику российского престола на словах и в документах.

— Счастлив служить вам, ваше императорское высочество!

— Без чинов, Сергей Павлович, без чинов! Итак, задачей вашей будет не просто рассказать брату, к отцу не отправляю, там придворная сволочь замотает, только время потеряете, от Александра император быстрее сведения получит. Так вот, если ничего не поменялось и Александр Николаевич по прежнему наместник в Москве, вашей главной задачей, после встречи с цесаревичем будет обращение к жителям «старой столицы» от моего имени.

— Обрисуете красочно и увлекательно как здесь, в далёком далеке нарождается новая Россия, — Тихоокеанская. Предложите москвичам помочь великому князю Константину в его благородном деле — расширении просторов российских и их укреплении.

— Брат объявит сбор пожертвований на нужды нашей Экспедиции. Но ваша роль, Сергей Павлович, не менее значима. В Московском Дворянском Собрании, в купеческом ли, вы всюду будете желанным гостем. Рассказывайте о здешних делах так, чтоб молодёжь не на Кавказ рвалась за подвигами, а к нам, на Амур, на Сахалин, во Владивосток.

— И, конечно же — песни. Пойте, но не забывайте и в прозе рассказывать, что великий князь Константин Николаевич достиг цели, добрался до Тихоокеанского побережья и начал строительство дороги от Владивостока до Санкт-Петербурга. Сначала будет тракт, а чуть позже рельсы железной дороги будут «сшивать» российские просторы.

— Ваше высочество, но песни! Вы их что же, писали по расчёту? По надобности привлечь во Владивосток колонистов?!

— Окститесь, мичман! Как можно вдохновенье подогнать под расчёт? Песня написана раньше, а вот про зиму и избушку, — тут решил матросов и солдат приободрить, вот и получилась эдакая народная песня-сказка. Так что, Сергей Павлович, берётесь исполнить поручение генерал-адмирала?

Дмитриев сейчас топал вместе с нами — на лыжах моряк стоял хуже всех, ну так и шёл практически без груза, и в хвосте цепочки. Ничего, дотянем. Надо Поскрёбышева отметить и одной медали тут недостаточно — вон как обустраивает «дорогу», оставляя в приметных, заранее оговорённых местах записки о привалах, о трудностях ближайшего отрезка пути. Моя школа!

«Диана» и «Паллада» величественно вмёрзшие в лёд казались двумя самыми большими зданиями в зимнем Владивостоке. Дымили печки из камней, наспех слепленные в землянках при батареях на острове Русский, только печки в «резиденции» великого князя (она же штаб Тихоокеанского флота) были сложены из кирпича. А как же, и это предусмотрели. Колонисты мы или нет?! На русских судах, отправляющихся в дальнее плавание, чего только не найдётся «в запас». А то, что порой только на начальство запасов хватает — так жизнь такая…

Ясно, что маньчжуры в зиму в драку не полезут. Но сидеть и «ждать у замёрзшего моря погоды» чертовски не хотелось. Народ был занят обустройством, несмотря на снег и морозец ставились срубы, бань появилось целых три: для нижних чинов, для господ офицеров и для великого князя.

Про корейцев, которых «озабоченные» разведчики пригнали аж за двести вёрст, мол на «русской» территории их деревни стоят, много рассказывать не буду. По моему указанию всех аборигенов доставляли во Владивосток (мало ли, вдруг шпионы) и пристраивали к работе. Нашли дело и корейцам и уж тем более кореянкам. Выбрал себе двух симпатичных сестрёнок. А что — большой начальник, великий князь, могу