И грянет весна! - Серослав Амадайн

Мне очень хотелось подойти и поближе рассмотреть этих ленивых животных, но мысли о произошедших, и грядущих событиях, прочно обосновались в моей голове не давая покоя.

«Эдак и сума можно сойти. Не, надо развеяться.»

Мой блуждающий взор наткнулся на Гунтара, который при помощи Хинди грузил в лодку какие-то мотки верёвки разной толщины, явно намереваясь отплыть к кораблю. Я успел подойти к ним как раз за минуту до того, как они хотели уже отчаливать. На моё желание отправитья с ними, Гунтар только пожал плечами и освободил одну из заваленных бичевой лавку.

— Зачем это всё? — задал я вопрос едва мы тронулись мягко покачиваясь на волнах.

— Господин рукавой приказал заменить все мало-мальски потрёпанные снасти, и готовиться к отплытию. — смиренно ответил пират. — Сказал, что если что-то пойдёт не так по пути в Турию, то он выкинет меня за борт, на съедение подводным тварям.

— Вотэры, — сказал Хинди, слегка прихлопнув по борту лодки. — Я же говорил, что это вотэры, пиратская твоя душонка.

— Вотэры, сирены, водники, просто водяки, да какая разница. — спокойно ответил ему Гунтар. — Твари, они и есть твари.

— Да уж не бо́льшие твари, чем вы, пираты! — с явной неприязнью парировал Хинди.

— На моих руках есть кровь, не спорю. — исступлённо гребя вёслами произнёс Гунтар. — Но жизнь на рыбацких островах так и толкает на мрачные дела! С одной стороны остров Мрака, с их тёмными созданиями. С другой — остров Хищника и его дикари, поклоняющиеся исчадию Пекла! Деваться нам некуда. — обиженно произнёс пират. — Кабы не алтары, покупающие дорого нашу добычу и дающие по зубам хищнолюдам, то и вовсе было бы хоть в петлю лезь. Вот пираты из Тайных Гаваней и повадились пополнять свои ряды за счёт нас, сманивая золотом и лёгкой добычей. За детей так и вовсе, платят золотом.

Лодка с тупым звуком ткнулась в борт корабля, и Гунтар сноровисто подправил её боком к верёвочной лестнице, после чего привязал лодку к ржавому кольцу, прибитому к округлому боку судна.

Поднявшись на борт теперь уже своего личного корабля, я немного постоял, привыкая к покачиванию. На палубе было куда как свободнее, чем казалось с берега. Не обращая внимания на возню за спиной, я промерил её шагами. В ширину, в центральной части, она составляла восемь полноценных шагов. Посредине палубы, между двух мачт имелась деревянная решётка квадратом, с откидными створками. В одной из половинок также имелся небольшой люк, ведущий в трюм. Пройдя на задратую корму, померил таким же кустарным способом до самого носа. Вышло семнадцать шагов. Примерно третью часть поверхности на корме занимала резко взлетающая, метра на три, площадка со штурвалом на ней. Под неё вела дверь.

«Явно в каюту капитана.» — взялся я за грубую ручку и провернул её вниз.

Скрипнул засов с той стороны, откинулся, и дверь без единого скрипа тут же распахнулась. Войдя в тесный тамбур, я упёрся во вторую дверь. Сделана она была уже более добротно в отличии от первой, но имела грубую выделку. Нетерпеливо открыв её, я вошёл в каюту капитана.

«Ну, такое себе.» — разочарованно подумал я скривив губы и осматривая в полумраке святая святых любого судна. — Даже малейшего оконца нет!»

Снаружи, через распахнутые настежь двери, доносилась ленивая перебранка Хинди с Гунтаром.

— Вот тут держи!… Да не так, а вот так! Я затяну, а ты смотри, чтобы палец не придавило.

— Коли придавишь, я потом этот узел у тебя на причиндалах затяну! — огрызнулся тангор.

Послышалось сосредоточенное сопение обоих, а потом вдруг наступила тишина.

— Ты чего сделал, пёс? — словно находясь на грани, раздался голос тангора спустя пару секунд.

— Так а чё ты свою косматку туда впёр! — досадливо ответил Гунтар. — Отрастил бороду до пупа, вот и вышло так!

— Развязывай! — рыкнул тангор.

— Да этот узел думаешь просто так мудрёно завязывается?… Давай ножом отрежу!

— Бороду отрезать?! — взбеленился тангор.

«Ооо, вот это ты зря морячок. Быть тебе сегодня битым…»

Дальше с палубы понеслась явно угадываемая ругань и угрозы на тангорском языке, а в ответ ей вторила не менее красочная и пошлая брань пирата.

Вернувшись вниманием к осмотру каюты, я не стал вмешиваться. Глаза попривыкли к полумраку, и я прошёлся по малость скрипучему полу, осматривая скудную обстановку. Ближе к дальней стене стояли стол и стул. Попытался пошевелить их, но ничего не вышло. Присел. Присмотревшись, увидел что ножки стула и стола вставлены в специальные углубления в полу. Встав и потянув вверх стул, я без особого труда вытащил его. А вот стол вынуть из пазов в одного не получилось.

«Странно. Чего просто не прибили то?»

У боковой стены имелся приколоченный к ней небольшой шкаф. Открыв его, увидел внутри сложенные порядком несколько свитков пергамента, увязанные тесёмками рулончики тонко выделанной светлой кожи, с десяток толстых свечей, вязанка тоненьких, как зубочистки, чёрных палочек… И, о чудо, нечто очень похожее на чернильницу коряво сделанную из глины!

«Да ну на@уй!»

Едва ли не дрожащими руками я взял глиняную баночку с плотной деревянной крышечкой, и аккуратно, боясь пролить, открыл. Понюхал.

«Странный запах.»

Не мудрствуя лукаво, вытер о штаны мизинец, и осторожно сунул его внутрь. Макнув его в какую-то плотную жижу, я вынул его обратно. Подойдя к свету, льющемуся с улицы сквозь открытую настежь дверь, внимательно осмотрел. Глубоко чёрная, свалявшаяся мелкими комками грязь, имела маслянистую основу и специфический, неприятный запах.

— Гунтар! — громко позвал я пирата.

Сварка между ним и тангором уже малость стихла, и пират торопливо топая по палубе подбежал и застыл в дверях.

— Да, господин?

Я показал ему баночку:

— Что это?

Он кинул короткий взгляд на неё:

— Дык это писни́ца с краской, господин.

Два моих эфемерных завхоза задорно поржали над местным названием чернильницы, отпуская по этому поводу пошлые шуточки друг другу. Я же, едва сам удержался дабы не присоединиться к ним.

— Я понял. А для чего?

Естественно я догадывался о её предназначении, но как всегда, просто хотел удостовериться в своей правоте. Ну и плюс, вытащить ненаглядно ещё клочок информации.

— Ну, я немного могу читать и писать, господин. Я должен был описывать товары, чего да сколько. — боясь смотреть мне в лицо, сконфуженно ответил он. — Честно признаться, я думаю потому мне и поручили командовать кораблями.

— Вот как? — подивился я. — И где же ты научился?

— Да в Тайных Гаванях, будучи в услужении у одного кладовщика. Вот он меня и поднатаскал в своё время.

Я закрыл баночку и потряс ею в воздухе:

— Из чего делают, знаешь?

Гунтар кивнул:

— Конечно, господин. Чего же не знать, коль сам делал её в Гаванях. — с готовностью кивнул он, поглядывая на баночку в моей руке. — На острове Чудовищ растёт такое дерево, чёрное, дудок называется. Это…

— Я знаю, что это за дерево, — перебил я его. — А так же знаю, что оно дорогое.

— Простите господин. — быстро поклонился он.

— Да хорош уже, — скривился я. — Дальше давай рассказывай! Его что, жгут, а из пепла делают краску для письма? Не дороговато ли? — с недоверием покачал я головой пристально смотря на Гунтара.

— Что вы, господин! — замахал он руками. — Дудок конечно горит, но уж больно неохоче. Но вы правы, — бодро кивнул он. — Краску делают из пепла его листьев!

«Е#ать, привет! Мы тут угольками да толчёной сажей перебиваемся, а у пиратов есть считай что полноценные чернила. Палец вон, хрен вытрешь теперь!»

— Чем разбавляете? Водой?

— Пробовали и водой, да не получается толково разбавить в ней золу из этих листьев.

— Чем тогда?

— Желу́дковым соком животных, что обитают на острове Чудовищ. Один заблудший знаник в трактире Гаваней как-то пояснил, что раз они жрут листья дудока, то поэтому их желу́дковый сок прекрасно и подходит для изготовления этой краски. Одна напасть с ней, когда долго стоит, начинает комками сваливаться. —