Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

остался город, который почти жил. Казалось, что нужно было просто дождаться, недолго посидеть где-нибудь на перекрёстке, и люди бы появились… Только, наверное, немного другие, как и весь город…

Абориген быстро скинул одежду и повернулся спиной. Автоматное дуло выглядывало из тумана — оружие он положил поверх, чтобы после было легче найти. Вика сглотнула: и обеими-то руками она едва ли справилась бы с автоматом…

Шаг за шагом беловолосый погружался в туман, словно в воду. Он что-то искал на дне, шарил пальцами, отворачивая лицо от кипучего «молока», стараясь не дышать им. Единожды случайно схватив воздух слишком низко, закашлялся.

— Раздевайся, говорю… — выдавил он. — Быстрее…

Вика не пошевелилась. Абориген нырнул и показался уже с чем-то бело-голубым в руках, похожим на глину. И сразу же погрузил лицо в этот склизкий ком, принявшись интенсивно его размазывать. Он покрывал кожу ровным и тонким слоем, так, словно делал это много-много раз: грудь, живот, руки. И торопился.

— Раздевайся!.. — рявкнул он, Вика вздрогнула и опять попятилась. — Ты погибнешь… если не будешь… частью игры… Первая же перемена… перемелет тебя… Это… — он показал глину на ладони, — сделает тебя… частью механического города… Надо… Надо, Виктория!.. Я много раз… умирал тут… когда город менялся… Город тебя… не видит… если ты… не из глины…

Абориген вышел из кипящего тумана, не прекращая растирать глину по коже. Вскоре всё его поджарое тело приобрело голубоватый оттенок. Кроме небольшой полоски вокруг шеи…

Когда Вика начала раздеваться, он не смотрел на неё. Одежда липла к потной коже, единственной рукой девушка еле как сбросила её с себя, и осторожно вошла в кипучий туман по грудь. Дрожала, почти ревела, но где-то внутри, глубоко под панцирем решительности.

Глина была прохладной, очень приятной на ощупь и… будто бы вибрировала в пальцах, когда Вика её разминала. На то, чтобы покрыть ею всё тело ушло немало времени, но абориген с «берега» не подгонял. В конце концов голой кожа осталась только на правой руке, и тут уж как ни крути требовалась посторонняя помощь.

— Я дал слово… офицера… так что не бойся… — голос прозвучал прямо за ней, вплотную; ощутив на себе его пальцы, Вика вздрогнула и зажмурилась. Пряное дыхание холодило затылок, он орудовал нагло, беззастенчиво домазывая глину всюду, где, на его взгляд, её было недостаточно. В итоге он рывком повернул девушку к себе.

— Не отрывай… глаза…

Секунда ожидания растянулась… В конце концов прохлада легла и на лицо — он давил без оглядки, что перед ним девушка, держа второй рукой за затылок, словно ему во что бы то ни стало требовалось втереть глину как можно основательней.

— Одевайся… идём… Путь будет… Долгим… — она была готова поклясться, что последним должно бы прозвучать другое слово.

Они вновь оделись, абориген даже помог Вике. Тепло гуляло по коже волнами, словно тонкий бело-голубой слой, подправленный пальцами аборигена, пропускал его выборочно, попеременно в разных местах. И глина даже не думала сохнуть! Как была она слегка влажноватой, податливой, так и осталась, но при этом вообще не липла к одежде.

Они зачем-то возвращались. Городок, очень похожий на Грац, встретил их тем же набором запахов и рваных звуков. Улицы по-прежнему пустовали, и единственным обитателем их было заблудившееся эхо сирены… Абориген остановился прямо посреди перекрёстка, уставившись на моргающий светофор, словно в попытке расшифровать его незамысловатое послание. Блёклый взгляд перемещался скачками, точно что-то ускользало от внимания беловолосого, то там, то тут прячась в густоте тумана понизу.

Теперь Вика поняла, какие детали придавали гротескности городу. Карнизы окон клонились в разные стороны — и не заметишь, если не приглядываться. Между этажами было разное расстояние, а светофор… его овальные «глазницы» мигали синим, белым и жёлтым.

— Когда всё начнётся… главное — не шевелись… — абориген повернулся к Вике. — Что бы… ни произошло… не вздумай бежать… Даже не кричи… Поняла?..

Вика кивнула, обняв покалеченную руку здоровой. Сердце в груди колотилось как в последний раз.

— Город… давно не менялся… в этой части… Поэтому… я…

Он не договорил, слова утонули в низком гуле. Земля под ногами задрожала, и Вика вдруг осознала, что её тело переняло эту вибрацию — глина резонировала!.. Абориген заозирался, оскалился.

— Не!.. Шевелись!.. — прокричал он и замер.

Дома пришли в движение одновременно: одни устремились под землю, утопая в глотке тумана, другие поползли ввысь, пронзая белый потолок, третьи нашли друг на друга, поднимая густые клубы. От стона движимой массы камня и металла заложило уши: в нескольких метрах из-под земли вырвался шпиль и, утолщаясь, взметнулся в низкое небо, таща за собой какую-то башню. Всего в шаге от них вздыбился пласт дорожного покрытия, разламываясь пополам и переворачиваясь в движении.

Вика зажмурилась. Ей опять захотелось сделаться невидимой или хотя бы уменьшиться до размеров юркой мыши, чтобы сорвавшийся с места мир не раздавил её, не размазал по бетонным плитам. Но даже реши она бежать, ничего б не вышло. Ужас сковал, парализовал, оставив свободу только трепещущему сердцу и разошедшимся лёгким.

Когда всё стихло, первым её чувства потревожил запах. Пахло смолой, свежеспиленными деревьями. И почему-то йодом… Она открыла глаза.

Кругом темнели дома, но уже не многоэтажки с распахнутыми окнами, а огороженные низенькими кованными заборами особняки. В их дворах и высились красавицы-сосны, несколько были спилены, а из одной торчала… электропила?

Никакого шпиля рядом не было и в помине, хоть Вика и видела его собственными глазами несколько секунд назад. Туман под ногами и над головами снова стал безмятежен и густ, будто и не мелькала круговерть домов, а асфальт с разметкой не вздымался пластами, словно гигантский поворотный пазл.

Сбоку задыхался абориген. От смеха. Он трясся сухим телом, согнувшись пополам и колотил по земле кулаком, всё же стараясь не заглатывать тумана.

Когда он поднялся, то первым делом перешагнул через низенький заборчик. Протянул руку к торчавшей из ствола электропиле и нажал на педаль. Агрегат оказался включенным — пила взвизгнула и рванула в сторону, улетев в туман, ведь абориген её толком не держал.

Новый приступ смеха был недолгим. Беловолосый сплюнул в туман. Отдышался.

— Ты знаешь… что это… — он взглядом указал туда, куда улетела пила, — означает, моя Виктория?..

Девушка мотнула головой. Она не понимала ровным счётом ничего.

— Последний раз… эта часть… города жила… когда на Ясной… было Слово… — абориген утирал ещё катившиеся крупные слёзы. — Это значит… что Слово с Земли… опять прибыло… на эту планету… оно где-то… среди вас… И мне останется… только дождаться… когда оно окажется… в Храме… Ведь если не