Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

А земля ползла по швам. Плазма иссякла, трещины погасли и ширились под обстрелом налётчиков. Город открывался, сражённый атакой. Каждая ячейка была жилым небоскрёбом, только уходящим глубоко вниз. Альда приподнялась с четверенек на колени, ещё оглушённая стрельбой. Стало тихо. Но ть-маршала трясло от холода. Кашляя, она ступила на больную ногу и упала. Глаза застили слёзы и пыль. Сидя на коленях, Хокс ругнулась, и перед нею возникли кеды.

Чистые светлые кеды, на которые сыпалась вязкая сажа, чиносы в обтяжку и галантно протянутая к лицу Альды костлявая рука скелета.

— Ах, Кармин! — мурлыкнула смерть в серой накидке из хромосфена. — Ясное небо, свежий бриз, животворящие бассейны кристальных озёр.

Хокс молча сцапала предложенную руку, и смерть подхватила госпожу на руки:

— Вижу, рекламные проспекты заврались. Здесь просто адище.

Настроение Альды упало ниже нуля. Она узнала эти кеды и голос.

— Рой-маршал Бритц…

— Не побрезгуйте моей скромной гломеридой на первое время. Весьма рекомендую медблок и лично доктора Изи. Между прочим, специалист по эвтаназии высшей категории.

— Какого лешего ты здесь забыл, Кайнорт? — Альда соскочила с его рук, как только оказалась в безопасности, и захромала по шлюзу. — Минори не посылают своих перквизиторов за рабами!

— Ассамблея минори посчитала, что поиски Тритеофрена затянулись, и настояли на моём вмешательстве.

Серая смерть развернула перед закопчённым лицом Альды голограмму ордера с печатями и автографами. Ть-маршал смахнула документы, не читая.

— Я отдала приказ возвращаться на астероиды. И мне насрать на ордеры минори: моё слово здесь закон. Мы валим отсюда с полными трюмами рабов!

— Не горячитесь, Альда. Положитесь на меня, — холодная тень в голосе Бритца гипнотизировала. — Давайте так: я обыщу город. Я добуду Тритеофрен. Альда… я принесу Вам к ужину нежнейшего карминского младенца, и за бокалом креплёного «Лимфинити» мы обсудим, как быть с притязаниями наших патронов.

Закутанный в хромосфен с головы до этих невозможных кед, Кайнорт Бритц действовал на жертв своих увещеваний как чай с ромашкой. Альда вздохнула и присела на моментально предложенный пуф, позволяя адъютанту снять с распухшей ноги сапог.

— Ладно, дьявол с тобой. Сейчас полдень? Даю время до полуночи. Не сыщешь прибор — проваливаешь восвояси… дальше кувыркаться с моей сестрицей. Иди.

Их гломерида была уже в воздухе, но рой-маршал не отдал приказ к снижению. Он открыл шлюз и шагнул в затянутое смогом небо прямо с мостика. Альда привстала. Заглянув в иллюминатор, она увидела, как гломериды рой-маршала начали разделяться на воланеры: из одного звездолёта выходило четыре прытких и шустрых челнока для полёта в нижних слоях атмосферы. Далеко внизу Бритц расправил четыре стрекозиных крыла и на лету юркнул в воланер. Шельма. Знал толк в эпатаже.

Глава 6

Тритеофрен

Смерти серые, белые, чёрные, на крыльях и в воланерах, наводнили Гранай. Липкий туман из пепла и едкого газа с поверхности лощины заскользил вглубь, потёк вдоль небоскрёбов. Между домами сновали карминцы. Немногие бежали в пустыню. Большинство изловили сетями и отправили в трюмы.

Броня обшивки воланеров отражала все калибры, которые мирные жители приберегли для обороны близких. А бронгауссы эзеров пробивали дециметровую сталь. Гранай был силён в прятках. Реальный натиск привёл карминцев в смятение.

— Кайнорт, ратуша пуста, — доложили рой-маршалу. — Каргомистр и вся верхушка затаились. Не выцарапать. А если кто и знает о приборе, то чиновники.

— Да, Берграй. Я спущусь к цоколям, разворошу их.

— Но там одни тюрьмы да лазареты для душевнобольных.

— Вот именно.

— Кай, каргомистр не рискнёт там прятаться!

— Не рискнёт.

Пилот Бритца увёл воланер в вертикальное пике. За ним последовали ещё трое. Чем глубже они падали, тем уже и плотнее сходились стены жилых колонн. Тем дальше отступал шум боя: оборонные пункты обстрела находились на первых уровнях, ближе к поверхности. Угрозы снизу никто не ждал.

На глубине провода коммуникаций висели клубками прямо между домами — вперемешку с бечёвками для сушки белья. Один из четвёрки запутался в проводах, потерял управление и прорезал жилой комплекс. Застряв у кого-то прямо в гостиной, воланер загорелся.

— Кай, 337-й минус! Ниже нельзя рулить.

— 337-й просто решил поваляться на мягком, — подстегнул напарников Бритц. — А кого не убьёт праздность, убьёт мой армалюкс.

Дно Граная возникло так внезапно, что эзеры затормозили в свалку из юродивых бродяг, тряпья и помойных куч. Воланеры от удара свернулись, как ежи, и на секунду включили антигравимали на мостиках. В комме рой-маршала бранились пилоты: их приподняло и плюхнуло обратно в кресла. Зато они выжили, а могли бы разбиться.

На дне пришлось покинуть воланеры. Эзеры обернулись в свои имаго. В сумерках цокольных переулков затрепетали крылья: чёрная стрекоза, жирный жук-плавунец и медная оса-палач. На такой глубине они ничего не боялись: ни клейкого пепла, ни душного газа. Ни вооружённых солдат. Цоколь Граная был отброшен на целые века назад. Сверху гремели передовые технологии. Здесь, в глуши колодцев, прятались неприкасаемые. Отчуждённые. Все те, кто не мог уйти в пустыню и не хотел защищать город, который их презрел. «Пенитенциарный этаж» — гласила надпись на глухой стене. Из узких, словно бойницы, окон за насекомыми следили тысячи блестящих — слезящихся, болезненных, диких — глаз.

— Разделяемся. Установить пушары для обстрела.

— Есть, — плавунец ушёл первым.

— Кай, здесь нет солдат, — капитан-оса колебался. — Один сброд, городские каталажки. Зачем их…

— Берграй. Ты меня утомил.

Интонация угрожающе смягчилась. Эзеры знали: когда голос рой-маршала Бритца таял, черновик твоего приговора уже был готов. Насекомые свернули в разные закоулки. Дойдя до тупиков, они расчехлили пушары — покрытые амальгамой сферы — и бросили наземь. Сразу после трое взвились наверх и юркнули по щелям.

Гладкое зеркало двух пушаров покрылось мелкой рябью, а затем стало вращаться и метать иглы. Они выстреливались веером одна за другой. Пушары катились по улицам, гонимые энергией хаотично вылетающих снарядов, словно бешеные дикобразы. Тюремные стены, хлипкие перегородки каталажек и решётки сумасшедших домов посыпались в колодцы улиц. Раздались вопли ужаса. Это были обитатели цоколя. Доведённые до крайней степени отчаяния, они выпустили чудовище: сдерживаемую годами силу ненависти и безумия.

А потом вырвались и побежали.

Вверх, вверх… На свет. Небоскрёбы обвивали пожарные лестницы, аварийные трапы, балконы. Тысячи тентаклей зашуршали по стенам. Они рвали провода и бечёвки