"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25 - Blackmourne

Кто будет прыгать следом, шеф или охранник, я выяснять не собиралась. На бегу подхватила с земли рюкзак, а дальше пятки задали такого стрекача, что когда адреналин немного спал, разум немного прояснился под, а перед глазами перестали скакать подсказанные воображением кровавые ужасы, я никак не могла разобрать, куда же меня занесло. Фонарей стало ещё меньше, дома вокруг — всё те же безликие кирпичи, ни одного светящегося окна — нормальные люди давно спят. На стенах ни одной таблички с указанием улицы. И непонятно с чего пробирает дрожь, от пугающе тёмных подворотен или оттого, что ночь стала ужасно холодной.

Едва я успела отдышаться, как события тут же помчались дальше. Чьи-то шершавые мозолистые лапищи сомкнулись на талии и прижали спину к ледяному кирпичу стены, в нос ударило зловонное дыхание. Зубастик от толчка улетел куда-то в темноту, я же попыталась ударить нападавшего. Бесполезно, у нас была слишком разная весовая категория. Местный гопник не спеша ощупывал мои карманы, не обращая внимания на Зубастика: от переедания тот стал медлительным, и драконёнку не хватало силы продрать когтями толстое пальто и накинутый на голову капюшон. Этот же капюшон надёжно скрывал лицо, так что рассказывать потом будет нечего.

— А-а-а — заорала я из последних сил.

Грабитель тем временем умыкнул всю мою наличность, и уже намеревался двинуть меня затылком об стену, когда за спиной у него рявкнули:

— Ни с места! Ночные жандармы!

Лапищи грабителя дрогнули, гопник отлепился от моей груди и попытался удрать, но не с теми связался. Один из патрульных ловко ударил его по ноге, а когда гопник упал, сноровисто добавил сапогом в живот, чтобы преступник точно несколько минут ни о чём кроме как вдохнуть воздуха не думал. Впрочем, и со мной церемониться не стали, уложив мордой в тротуар с заломленными за спину руками. Хорошо хоть пинать не стали.

— Та-а-ак, и что у нас тут? — противно усмехнулся старший жандарм и бесцеремонно посветил мне в лицо фонарём. Его физиономия напомнила мне морду таксы. — А вы знаете, мамзель, что за развратные действия в общественных местах положено три месяца общественных работ или двадцать суток ареста плюс внушительный штраф? Вам какой из вариантов больше нравится?

— Какие действия? — искренне возмутилась я. — Меня тут грабят и чуть не убили. Я ору как резаная уже сколько, а они только сейчас прибежали, — и грозно как могла посмотрела на жандармов: лучшая защита — это нападение. — Могу точно сумму назвать, которую он у меня из кошелька спёр.

— Наоборот, я ей заплатить хотел! — прохрипел тут же оценивший ситуацию гопник.

Ну понятно, за грабёж на пару лет в тюрьму сесть можно, а если полиция при обыске какой-нибудь самый тупой ножик найдёт — то это вообще вооружённый разбой, минимум лет на пять и уже на каторгу. Лучше уж несколько месяцев метлой по городу помахать.

— Вот! — разжал он лапу, сжимавшую деньги. — Prostituée так себе оказалась, подержаться не за что!

— Да как ты смеешь! — задохнулась я от возмущения, по смыслу догадавшись, как он меня назвал.

Жандармы многозначительно переглянулись, и, ухмыляясь, подняли нас на ноги и заковали в наручники.

— Вы с ума сошли! — пылала я от гнева. — Эту морду видали? Чтобы я да могла польститься на такого?

— Знаем мы вас, prostituée, — хмыкнул один из жандармов, — красота мужика у вас измеряется по таксе в звонкой монете.

На этой философской ноте нас обоих грубо ткнули в спину, указывая направление, и погнали в сторону полицейского участка.

***

Примерно человек двести — среди них несколько женщин, включая меня — забылись тяжёлым сном или молча сидели прямо на полу за решёткой на разных этажах полицейского участка. Я сидела на самом верхнем, так называемом «полицейском» этаже, где помещали тех, за кем нужен был особый пригляд. Ну или представителей дворянского сословия, в кои-то веки от моего браслета-татуировки случилась польза: никогда не задумывалась, что эти вот штуки заодно работают как удостоверения личности. Камеры на этаже были одиночные и довольно тёплые, мне даже оставили рюкзак с вещами, на котором оказалось удобно сидеть. Зубастик догнал нас уже в участке, залетел сквозь зарешеченное окошко и теперь злобно поглядывал в сторону камеры напротив, где сидел мой незадачливый грабитель. Примерялся, нельзя ли этого гопника укусить или плюнуть в него искрой. Но в коридор лезть не решался, это в камере его оставили при мне, а вот как полицейские отреагируют на дракона в коридоре вопрос открытый.

Жандармам мы тоже были не особо интересны. Из камеры был виден угол, где располагалось нечто вроде комнаты отдыха: пара диванов и стол, за которыми расположилось семь человек, фуражки горкой сложены на краю стола, кители наполовину расстёгнуты. Один из жандармов варил кофе на местном аналоге электрической плитки и негромко рассказывал товарищам байку, остальные слушали. На столе лежали остатки еды и пустые бутылки. Эти хмурые мужики были на суточном дежурстве с полуночи до полуночи со вчерашней ночи. И сейчас на них навалилась усталость, все считали оставшееся от дежурства время, а мыслями давно уже отдыхали дома. И кофе их интересовал намного больше непонятных правонарушителей. Запереть до утра. А дальше пусть или смена дневных жандармов разбирается, или уже эти спихнут дело какому-нибудь полицейскому следователю.

— Чё лыбишся, мелочь зубатая? — хмуро поинтересовался гопник, с опаской посматривая на полную зубов пасть дракошки, который не стесняясь демонстрировал клыки и намерения всё-таки до обидчика добраться и что-нибудь у него откусить. — А ты чего орала как стукнутая? Ну отдала бы деньгу, и разошлись… А теперь вон и дело пришьют, и пацаны смеяться будут, что флики меня прямо с бабы сняли.

— Правда, что ли? — я представила, что про этого мужика придумают «коллеги по гоп-стопу», и мне стало весело.

— Я чё, клоун тебе, шо ли? Ты чё лыбишься, лахудра? — возмутился грабитель.

Я показала язык и сделала пару жестов, будто прикручиваю клоунский большой нос и уши. Гопник от этого ещё больше разъярился. У меня же веселье ушло быстро, потому что мысли были совсем безрадостные. Здесь чуждый, непонятный мне Лист, где патрульные ночной постовой службы искренне уверены, что я могу воспылать желанием к такой вот пропитой образине, пусть и за деньги. Про него байки травить будут. Интересно, а про меня? В принципе, сейчас, на спокойную голову, могу признать: теперь мне всё равно, в Академию обратной дороги нет. Что такое оплаченные пять лет обучения одной студентки против профессора, декана и члена Совета академии? Да возникни вопрос