Двенадцатый жнец - Дмитрий Павлович Орлов

После того, как она сделала глоток, Амадей убрал флягу и отошёл от ребёнка. Рена не знала, что ей дал выпить жнец, но душа действительно перестала плакать, а затем она закричала. Если до этого момента Рена думала, что плачь души причиняет ей боль, то её крик просто разрывал ей сердце, затем собирал обратно и разрывал по новой и так продолжалось бесконечно. Вся боль и страдания, которые перенесла душа находясь в теле человека соединились в этом крике. Рена не выдержав такого эмоционального удара упала на колени и чтобы самой не сойти с ума выплеснула боль через крик.

Она практически ничего не видела, глаза застилали слёзы, а внутренности словно кто-то выворачивал. Корчась на полу Рена не смогла сдержать тошноту и содержимое желудка выплеснулось ей под ноги. Рвотные позывы не прекращались и её по прежнему выворачивало, но желудок был пуст и она только содрогалась в судорогах.

Неожиданно крик прекратился, но в голове Рены он ещё какое-то время продолжал звучать. Лёжа на полу и смотря сквозь пелену слёз она видела чей-то приближающийся силуэт. Голова раскалывалась и она не стразу узнала в размытом силуэте жнеца, но оказавшись рядом с ней он схватил её за плечи и резко поставил на ноги.

— Нам нужно уходить, — произнёс он, после того, как несколько раз встряхнул арбитра, чтобы она пришла в себя.

— Почему мы должны уходить? — спросила Рена смахнув с глаз слёзы.

Амадей не успел ответить, в крыше церкви появилось отверстие через которое в пол рядом с душой бил широкий луч света. Затем крышу пробили ещё три луча и когда свет пропал, в тех местах куда он светил, стояли три закованных в белоснежные доспехи воина. Каждый из них сжимал в руке длинный и широкий меч излучающий внутренний свет, а другая рука удерживала огромный щит за которым легко мог укрыться весь воин. Белоснежные крылья за их спинами красноречиво говорили, кто такие эти воины.

— Из-за них, — произнёс жнец и отбросил Рену в сторону.

Ангелы не обратили никакого внимания на улетевшую к стене девушку, а сосредоточили свои взгляды на стоящем в центре развороченного помещения жнеце. Один из ангелов закрыл щитом девочку, которая с удивлением наблюдала за происходящим и готов был искромсать любого, кто хотя бы намекал на вред душе. А двое остальных расправив крылья мгновенно атаковали жнеца.

Рена придя в себя от удара о стену поднялась на ноги и не могла понять почему ангелы атакуют Амадея. Ведь он спас душу, а они пытаются его уничтожить, но и он только уворачивается от их мечей и не делает попыток вооружиться. Один из ангелов неожиданно бросил щит в ноги жнецу, но Амадей успел подпрыгнуть и щит пролетел мимо, но это оказалось лишь отвлекающим маневром.

Пока жнец находился в воздухе на него спикировал второй ангел и выставив перед собой щит припечатал его к полу. Подняв щит ангел мгновенно вонзил меч в жнеца, но Амадей успел сдвинуться и широкое лезвие прошло между правой рукой жнеца и телом. Единственное чего добился ангел это пригвоздил к полу плащ. Амадей сделал кувырок через голову и избежал смертельного удара от второго ангела. Но они не собирались останавливаться, вытянув руку ангел призвал к себе щит и они продолжили атаковать Амадея.

Рена не знала, что ей делать и в этот момент из чехла выскользнула книга жнеца и упав перед арбитром раскрыла страницы. На них горели слова: «Защити жнеца или он погибнет». Она понимала значение слов, но не понимала, как это сделать. Её никто не учил противостоять ангелам, сама эта мысль вызывала в ней отторжение. Голова арбитра была готова взорваться от противоречащих друг другу вещей.

Рена смотрела как ангелы раз за разом попадают по жнецу и из его ран уже не сочиться, а хлещет кровь, но он продолжает избегать смертельного удара. Наконец им удалось сбить жнеца с ног и рухнув рядом с ней и полностью обессилевший от потери крови, он посмотрел ей в глаза. Окровавленные губы Амадея беззвучно шевелились, но она поняла, что он прощается с нею.

И в этот момент Рена поняла всю свою бесполезность и ненужность собственного существования в этом мире. На самом деле она так и осталась той самой маленькой девочкой прятавшейся от демона в печке, когда её спас орден Догматов во главе с экзархом. Видя, как меч ангела поднимается для решающего удара, Рена проклинала себя за то, что она живёт, а многие догматы отдают свои жизни за таких как она, никчёмных и ни на что не способных. На краткий миг ей показалось, что она слышит крик собственной души и присоединившись к нему, она бросилась к жнецу закрывая его собственным телом.

— Прости, прости, прости, — шептала она, крепко прижимаясь к жнецу и ожидая смертельного удара.

Меч ангела остановился за пару сантиметров от её шеи и она ощущала холод исходящий от лезвия. А ещё она чувствовала, как что-то капает на её шею и поняла, что это кровь Амадея стекающая с лезвия ангельского меча.

— Она арбитр, — раздался над ней громоподобный голос ангела. — Он под её защитой.

Рена по прежнему не открывала глаз и прижимаясь к окровавленной груди жнеца продолжала шептать: — Прости, прости…

Она слышала удаляющиеся тяжёлые шаги ангелов, а затем раздался громкий хлопок и церковь погрузилась в темноту освещаемую лишь яркой луной. Её лучи проникали в помещение через три отверстия в крыше, которые проломили ангелы, когда явились на крик души. После излучающих свет ангелов церковь действительно на краткий миг погрузилась в темноту, но глаза Рены быстро к этому привыкли и света луны оказалось вполне достаточно.

— Больно, — услышала она хрип Амадея и только сейчас до неё дошло, что она до сих пор лежит на раненом жнеце.

— Прости, прости, прости, — спохватилась она, сев возле него на колени и положив ему под голову книгу.

Скинув с себя плащ она отрезала снизу рубахи небольшую ленту и попыталась перевязать рану жнеца, но он её остановил.

— Не надо, они скоро затянутся, просто мне нужно немного отдохнуть, — произнёс он. — Совсем немного…

Амадей замолчал и потерял сознание. Рена вначале испугалась подумав, что он умер, но грудь жнеца мирно вздымалась при каждом вдохе и она поняла, что он просто спит. Раны на его теле действительно стали затягиваться испуская небольшое свечение и тепло. После того, как они полностью затянулись на их местах остались шрамы и они лишь