Желанный трофей - Константин Георгиевич Калбанов

видел противника вблизи. Зато ощутил, что он шагах в тридцати к северо-западу. В смысле он пока ещё передо мной… А нет. Уже пропал. Мне не нужно определять направление с помощью рун, ведь я уже видел, куда побегу через пару секунд, поэтому сорвался с места и помчался в нужную сторону. На бегу подхватил отброшенный и теперь оказавшийся на пути арбалет, а заодно забрасывая уже бесполезный тесак в ножны.

Я выскочил на относительно открытый участок и заметил саблезуба шагах в двадцати среди редких ветвей кустарника. Но предпринять ничего уже не успел, так как он пропал из вида. Впрочем, я и не пытался что-либо предпринять, потому что за мгновение до этого уже повернул на восток, куда и намеревался переместиться этот грёбаный кошак. Его исчезновение я наблюдал лишь периферийным зрением, направляясь туда, куда вскоре укажут руны «Метки».

Хорошо, что его порталы имеют хоть какой-то откат, иначе мне за ним не угнаться. Проклятые ранговые ограничения по количеству пассивных плетений! Если бы не они, то я мог бы задействовать «Скороход», увеличивающий скорость в разы. Но имеем то, что имеем.

Я вновь рассмотрел его сквозь подлесок шагах в сорока. Повезло, что кустарник тут редкий, иначе он однозначно ушёл бы. И руны не использовать, потому что «Ледяное копьё» разрядится о ветви. Есть у них такой недостаток.

Зато обычной стреле они не такая уж и помеха. Во всяком случае, попытаться стоит. Я вскинул арбалет и на бегу спустил тетиву. Хлопок, и оперённая смерть сорвалась с ложа, прошла с тихим шорохом сквозь листву, с резким щелчком перебила наконечником оказавшуюся на пути ветку и под яростный рёв впилась в бок саблезуба.

Скорее всего, это сбило его очередной прыжок, потому что я успел добежать до него и в упор атаковать откатившимся «Ледяным копьём». На этот раз льдисто-голубой росчерк ткнулся в тушу и пропал в ней, оставив после себя дыру с промороженными краями. Саблезуб вновь рыкнул, и теперь в нём слышалась уже не ярость, а обречённость и тоска. Ага! Приходи завтра, может, пожалею! Рука сама собой выхватила тесак, и я вогнал клинок в бок твари по самую гарду, провернул, взрезая внутренности, и не успев выдернуть, отскочил назад за мгновение до того, как саблезуб ударил бы меня лапой в последней отчаянной атаке.

Я стоял над умирающей здоровенной кошкой… Нет, правда полосатый мурзик, разве только побольше телёнка с куцым хвостом, страшными клыками и рельефной мускулатурой перекачанного бодибилдера. Саблезуб не спешил умирать, а я стоял, наблюдая за тем, как его покидает жизнь, в готовности активировать очередную карту «Ледяного копья».

Руны быстрого доступа в откате, а извлекать из тела тесак, чтобы добить, мне не хотелось от слова совсем. Всякий раз, когда думал об этом, с помощью предвидения наблюдал, как получаю ответку мощной лапой. Мой «Панцирь», конечно, уже откатился, только он не выдержит подобного. Как и кольчуга…

Когда саблезуб наконец издох, я приступил к его разделке, первым делом вскрыв грудину. Самый главный трофей — это его сфера. Шкура с башкой потянут рубликов на пятьсот, это если сдавать в Покровске. В Орле вдвое дороже, а то и больше. Но это ничто по сравнению с возможностью получения столь серьёзного накопителя маны.

Наконец я сумел добраться до сферы, и на моей окровавленной ладони оказался шарик лилового цвета размером с небольшой грецкий орех. Заглянул в него, чтобы установить объём. Он оказался заполнен примерно наполовину и содержал триста восемьдесят шесть единиц. Не спрашивайте, как это работает. Я просто использовал стандартную цепочку рун и получил искомый результат.

Саблезуб серьёзно потратился как на защиту, так и на атаку. Но его щит всё же не успевал подзаряжаться после моих атак, сыпавшихся одна за другой. Вот он и решил взять передышку, да только я не позволил ему перевести дух.

В обработке туш я участия не принимал, из личного опыта только разделка пары баранов в родном мире да кролики в детстве. Так что шкуру я снял не очень аккуратно, проделав парочку незапланированных прорех. Ну и башку отрубил не совсем аккуратно. С одной стороны, оно вроде и не очень хорошо, но с другой, мех у кошака переростка густой, шелковистый, так что скроет эти огрехи без труда.

Покончив с этим, навесил на себя заряженные по максимуму пассивки «Силы» и «Выносливости». Увы, но ни лошадок, ни компаньонов у меня нет, а весит трофей изрядно. Намаялся бы без них. Впрочем, и так намаюсь. Эх-х, жизнь жестянка.

Я уже было достал портальную карту, когда со вздохом сунул её обратно в кармашек. С одной стороны, шкуру саблезуба в княжеском стольном граде можно продать вдвое дороже. Но с другой, возникнет закономерный вопрос, как перворанговый одарённый смог раздобыть подобный трофей. Мне же хотелось бы и дальше не афишировать свои возможности.

Но трофей ведь можно и в Покровске сдать, где я уже как бы засветился. Опять же, если прибавить к шкуре награду, назначенную боярином Гагиным, то я ещё и наварю минимум пять сотен.

Глава 6

По делам и награда

Путь до Покровска я бы не назвал лёгкой прогулкой. Мне пришлось идти всю ночь и половину дня, дважды обращаясь к рунам «Восстановления». Хорошо, что удалось подстрелить парочку зайцев, которых я съел без остатка. Однако к воротам все одно пришёл голодный как волк. Так что вместо того, чтобы сразу отправиться в городскую управу или хотя бы привести себя в порядок, завернул к ближайшему трактиру…

— Вот, значит, как, милостивый государь. Радостная весть. Если вы не против, то я уполномочен сразу же принять трофеи в лучшем виде, — выходя из-за стола, произнёс дьяк боярина Гагина.

— Надо бы известить артель Авдеева о том, что тварь уничтожена, — заметил я, предоставляя ему возможность осмотреть шкуру с сохранённой головой.

— Непременно. Мы свяжемся с Николаем Михайловичем по карте, — изучая трофей, заверил дьяк.

Старшина артели, конечно, Авдеев, но он простец, а потому карту на него не завязать. Басов же артельный алхимик, вот на него и оформили местное средство связи.

— Неаккуратно вы его оприходовали, Олег Борисович. Топорно, я бы сказал. Прорубленная лапа, борозда на морде, дыра от стрелы, «Ледяным копьём» приголубили, клинком бок прорезали, да ещё и при снятии шкуры огрехи допустили. Хотя мех и хорош, н-но…

— Пятьсот рублей, — коротко объявил я свою цену.

— Помилуйте. Право, это слишком, — покачал он головой.

— Я не охотник, сударь. Тварь набросилась на меня, и я добыл