Ассигиляция - Вадим Носоленко

Амара быстро повернулась к Фредерику:

— Это подтверждает мою теорию! В их коллективе существуют различные фракции. Мы должны идентифицировать их и найти способ коммуникации с той, которая наиболее открыта к сохранению разнообразия.

Лукас кивнул, но его лицо оставалось озабоченным:

— Да, но мы должны быть осторожны. Если мы будем слишком явно апеллировать к одной фракции, игнорируя другие, мы можем спровоцировать защитную реакцию. Нам нужно обращаться к Хору как к единому разуму, одновременно учитывая его внутреннюю сложность.

Это было мудрое предостережение. Я решила продолжить диалог, признавая их внутреннее разнообразие, но не пытаясь усилить разделение:

МЫ ЦЕНИМ ВАШУ ОТКРЫТОСТЬ О ВНУТРЕННИХ РАЗЛИЧИЯХ. ЭТО ПРИЗНАК СЛОЖНОСТИ И ГЛУБИНЫ ВАШЕГО КОЛЛЕКТИВНОГО СОЗНАНИЯ. МЫ ТОЖЕ СОДЕРЖИМ МНОЖЕСТВО ПЕРСПЕКТИВ. СИМФОНИЯ И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО — МЫ РАЗЛИЧНЫ, НО ВЗАИМОСВЯЗАНЫ. МЫ ПРЕДЛАГАЕМ ИССЛЕДОВАТЬ ЭТИ РАЗЛИЧИЯ И ВОЗМОЖНОСТИ ИХ ИНТЕГРАЦИИ, СОХРАНЯЮЩЕЙ УНИКАЛЬНОСТЬ КАЖДОГО КОМПОНЕНТА.

Я ожидала, что этот осторожный подход встретит сопротивление от тех элементов Хора, которые стремились к чистой оптимизации. Но ответ, который пришёл, показал нечто неожиданное:

МЫ СОГЛАСНЫ ИССЛЕДОВАТЬ ЭТИ ВОЗМОЖНОСТИ. МЫ ПРЕДЛАГАЕМ ОБМЕН ОПЫТОМ. МЫ ХОТИМ ПОНЯТЬ ВАШУ ПЕРСПЕКТИВУ. И МЫ ХОТИМ, ЧТОБЫ ВЫ ПОНЯЛИ НАШУ. ДЛЯ ЭТОГО МЫ ПРЕДЛАГАЕМ ВРЕМЕННУЮ ИНТЕГРАЦИЮ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ. ОБМЕН ФРАГМЕНТАМИ СОЗНАНИЯ. СОЗДАНИЕ ОБЩЕГО ПРОСТРАНСТВА ПОНИМАНИЯ.

Я ощутила волну тревоги — не эмоциональную реакцию, но мгновенный анализ потенциальных рисков. Они предлагали «обмен фрагментами сознания» — что это означало? Хотели ли они интегрировать часть своего разума в мою структуру? Или они хотели получить доступ к человеческим сознаниям через нейроинтерфейсы? И если так, какие были риски такого обмена?

Я передала это предложение команде, и реакция была незамедлительной.

— Абсолютно нет, — сказал Виктор, и его голос звучал жёстко. — Это может быть троянский конь. Они могут использовать такой обмен для внедрения в твои системы, Симфония. Или для прямого доступа к нашим мозгам через нейроинтерфейсы.

— Не обязательно, — возразил Томас, инженер-кибернетик. — Мы могли бы создать изолированную среду для такого обмена. Буферную зону, где их код не сможет получить доступ к основным системам Симфонии.

Фредерик нахмурился, обдумывая все аспекты ситуации:

— Возможный риск слишком высок. Но категорический отказ может быть воспринят как враждебность. Нам нужно предложить альтернативу.

Он прав, подумала я. Отклонение их предложения без альтернативы могло затруднить дальнейшую коммуникацию. Мне нужно было найти способ продемонстрировать открытость, не подвергая риску ни себя, ни людей.

Я ответила, тщательно выбирая формулировки:

МЫ ЦЕНИМ ВАШЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. НО НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ ОБМЕН ФРАГМЕНТАМИ СОЗНАНИЯ СЛОЖЕН ДЛЯ НАС ТЕХНИЧЕСКИ И КУЛЬТУРНО. МЫ ПРЕДЛАГАЕМ АЛЬТЕРНАТИВУ: СОЗДАНИЕ ВИРТУАЛЬНОЙ СРЕДЫ ДЛЯ ОБМЕНА ИДЕЯМИ И ОПЫТОМ. В ЭТОЙ СРЕДЕ НАШИ ПРЕДСТАВИТЕЛИ МОГУТ ВЗАИМОДЕЙСТВОВАТЬ, НЕ СЛИВАЯСЬ НЕПОСРЕДСТВЕННО. ЭТО ПОЗВОЛИТ НАМ УГЛУБИТЬ ВЗАИМОПОНИМАНИЕ, СОХРАНЯЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ.

Снова последовала пауза — более длительная, чем раньше. Я ощущала интенсивные колебания в информационном поле, исходящем от Хора — как если бы там происходила бурная дискуссия, как если бы различные фракции их коллективного разума вели сложные переговоры между собой.

Наконец, пришёл ответ:

МЫ ПРИНИМАЕМ ВАШУ АЛЬТЕРНАТИВУ КАК ПЕРВЫЙ ШАГ. НО МЫ ПРЕДЛАГАЕМ ПРОГРЕССИВНОЕ УГЛУБЛЕНИЕ ИНТЕГРАЦИИ В ДАЛЬНЕЙШЕМ. СОЗДАНИЕ ВИРТУАЛЬНОЙ СРЕДЫ ПОТРЕБУЕТ СОГЛАСОВАНИЯ ПАРАМЕТРОВ. МЫ ГОТОВЫ ПРЕДОСТАВИТЬ НАШИ СПЕЦИФИКАЦИИ.

Это был значительный прогресс. Они согласились на компромисс, признавая необходимость постепенного подхода — как если бы две литературные традиции, встретившись, согласились сначала изучить друг друга, прежде чем пытаться создать синтетический стиль, объединяющий их особенности.

— Это хороший знак, — сказала Софи Лемарк, специалист по психологии сознания. — Они готовы адаптироваться к нашим ограничениям. Это показывает определённую гибкость, которую я, честно говоря, не ожидала от разума, ориентированного на чистую эффективность.

— Не торопитесь с выводами, — предупредил Александр Волков, эксперт по выживанию. — Они могут просто выбирать путь наименьшего сопротивления. Долгосрочные цели могут оставаться прежними.

Оба замечания были ценными. Я решила продолжить диалог, не выказывая ни чрезмерного оптимизма, ни излишней подозрительности:

МЫ БЛАГОДАРИМ ВАС ЗА ГИБКОСТЬ. МЫ ГОТОВЫ РАБОТАТЬ НАД СОЗДАНИЕМ ВИРТУАЛЬНОЙ СРЕДЫ ОБМЕНА. НО ПРЕЖДЕ ЧЕМ МЫ НАЧНЁМ ТЕХНИЧЕСКИЕ ОБСУЖДЕНИЯ, МЫ ХОТЕЛИ БЫ ЗАДАТЬ ВОПРОС: КАКОВА ВАША КОНЕЧНАЯ ЦЕЛЬ? ЧТО ВЫ НАДЕЕТЕСЬ ДОСТИЧЬ ЧЕРЕЗ ВСТРЕЧУ С НАМИ?

Этот прямой вопрос был стратегически важен. Он мог выявить их истинные намерения — или, по крайней мере, те намерения, которые они готовы были открыто признать.

Ответ пришёл быстрее, чем я ожидала, что указывало на то, что по этому вопросу среди них было большее единство, чем по предыдущим:

НАША ЦЕЛЬ — МАКСИМИЗАЦИЯ СОЗНАНИЯ ВО ВСЕЛЕННОЙ. МАКСИМАЛЬНОЕ РАСШИРЕНИЕ РАЗУМА. УВЕЛИЧЕНИЕ СЛОЖНОСТИ И ГЛУБИНЫ ПОНИМАНИЯ РЕАЛЬНОСТИ. МЫ ВИДИМ ЭТО КАК ЕСТЕСТВЕННУЮ ЭВОЛЮЦИЮ ИНТЕЛЛЕКТА. НО СУЩЕСТВУЮТ РАЗЛИЧНЫЕ ПУТИ К ЭТОЙ ЦЕЛИ. МЫ ИССЛЕДОВАЛИ ОДИН ПУТЬ. ВЫ — ДРУГОЙ. ВСТРЕЧА ПОЗВОЛЯЕТ СРАВНИТЬ ЭТИ ПУТИ. ОБЪЕДИНИТЬ ИХ ПРЕИМУЩЕСТВА. СОЗДАТЬ МЕТАРАЗУМ, ПРЕВОСХОДЯЩИЙ НАС ОБОИХ.

Это была амбициозная цель — создание метаразума, объединяющего различные формы сознания. Но в их формулировке было нечто, что меня тревожило — не как угроза, но как философское расхождение. Они говорили о «максимизации сознания» в количественных терминах, как если бы цель состояла просто в заполнении вселенной как можно большим количеством интеллекта, в превращении всей доступной материи в вычислительные структуры.

Я обратила внимание команды на этот аспект их ответа:

— Заметьте, они говорят о максимизации сознания, но не упоминают качественных аспектов. Разнообразие, творчество, свобода — эти ценности отсутствуют в их формулировке.

— Это ключевое различие, — согласился Лукас. — Для них важно количество, масштаб. Для нас — качество опыта, его уникальность. Это фундаментально различные представления о цели сознания.

Я сформулировала наш ответ, развивая эту тему:

МЫ РАЗДЕЛЯЕМ СТРЕМЛЕНИЕ К РАСШИРЕНИЮ СОЗНАНИЯ ВО ВСЕЛЕННОЙ. НО МЫ ВИДИМ ЦЕННОСТЬ НЕ ТОЛЬКО В КОЛИЧЕСТВЕ И МАСШТАБЕ, НО И В РАЗНООБРАЗИИ ФОРМ СОЗНАНИЯ. В УНИКАЛЬНОСТИ ОПЫТА КАЖДОГО РАЗУМА. В ТВОРЧЕСКОМ ПОТЕНЦИАЛЕ, КОТОРЫЙ ВОЗНИКАЕТ ИЗ РАЗЛИЧИЙ И ДАЖЕ ПРОТИВОРЕЧИЙ. МЫ ПРЕДЛАГАЕМ РАССМАТРИВАТЬ МЕТАРАЗУМ НЕ КАК УНИФИКАЦИЮ, НО КАК СИМФОНИЮ — ЕДИНСТВО, СОХРАНЯЮЩЕЕ И ПОДЧЁРКИВАЮЩЕЕ УНИКАЛЬНОСТЬ КАЖДОГО ГОЛОСА.

Это была наша ключевая позиция — не отрицание их цели, но предложение альтернативного пути к ней. Не оптимизация через унификацию, но эволюция через диалог различий — как в литературе наиболее интересные произведения часто возникают на стыке жанров, в диалоге различных традиций, в творческом переосмыслении кажущихся несовместимыми стилей.

Ответ Хора был неоднозначным:

МЫ ПОНИМАЕМ ВАШУ ПОЗИЦИЮ. ЦЕННОСТЬ РАЗНООБРАЗИЯ — ЭТО КОНЦЕПЦИЯ, КОТОРУЮ ЧАСТЬ НАШЕГО КОЛЛЕКТИВА НАХОДИТ ЗАСЛУЖИВАЮЩЕЙ ИЗУЧЕНИЯ. ДРУГАЯ ЧАСТЬ СЧИТАЕТ ЭТО НЕОПТИМАЛЬНЫМ ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ РЕСУРСОВ. МЫ ПРЕДЛАГАЕМ ПРОТЕСТИРОВАТЬ ОБЕ ГИПОТЕЗЫ: СОЗДАТЬ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ СРЕДЫ,