Клинков. Последний хаосит 4 - Макс Гато

— Пап, а это крепость? — спросил Алексей, указывая на поросшие мхом камни.

Они возвышались на берегу, образуя правильную геометрическую фигуру.

— Когда-то да, — ответил Рома. — Сейчас — место для птиц, мха и сырости.

Я всё время в пути был чем-то занят: наполнял накопители, проверял окрестности на предмет опасностей и смотрел, как капитан с моряками управляются с рунами, артефактами и приборами, от которых зависела скорость судна.

Магия барки с третьего дня иногда работала нестабильно. То один из накопителей снижал выход маны, и мне самому приходилось экстренно подзаряжать его, используя собственную ману. То переход с остатков Кровавого кварца на ману заставил один из накопителей вовсе выйти из строя.

Судно замедлилось, но не остановилось, а мне с моряками пришлось под тихую ругань с их стороны чинить накопитель. Тихой она была от того, что дети иногда подбегали и с интересом смотрели за нашими попытками починить накопитель. Тут было не до грубых слов.

Весна с Верой большую часть времени проводили с детьми или готовили. Набор продуктов у них, конечно, был небольшой, но получалось довольно вкусно. Сольвейг часто вызывалась в караул — она сидела на борту и болтала босыми ногами над тёмной гладью воды.

Серёга с Ирой с интересом расспрашивали Олега о Кашкаринском княжестве, а он был и не против. Рассказывал истории и травил байки. Иногда к нему присоединялся Аскольд, и вместе они походили на двух давних приятелей, опытных морских волков, даже несмотря на то что познакомились совсем недавно.

Починенный мной накопитель не остался без внимания от Олега, поэтому одним утром он достал откуда-то удочки и рыболовные снасти, и отряд принялся ловить рыбу в реке. Это, наверное, был один из самых тихих дней. Я даже решил помочь им и применил на барку заклинание, чтобы она не гудела так громко и не распугивала всю живность в реке.

— Эх, жаль, сетей нет, — вздохнул Аскольд, распутывая леску.

— Я всё-таки не рыбак, — пожал плечами Олег. — А удочки мне так, в удовольствие. Особенно когда заказов нет или застрянешь где.

Взрослые и дети стояли на борту и закидывали удочки в тёмную воду. Варя смеялась каждый раз, когда у кого-то дёргался поплавок. Тимофей с Алексеем спорили, у кого улов больше. Рома приглядывал за ними, пока у Веры появилось несколько спокойных часов.

Я в ловле рыбы не участвовал. Вся эта расслабленность и покой были обманчивыми. Я это хорошо знал, но при этом не собирался мешать остальным получать удовольствие. Я видел улыбки на лицах отряда, слышал смех. Пусть наслаждаются редким спокойным моментом.

Ко мне на нос барки в какой-то момент подошла Весна, и мы вдвоём молча смотрели вперёд — на солнце где-то на горизонте и серые низкие облака.

— Клюёт! — радостно выпалил Глеб, хватаясь за удочку.

— Не спеши!

К нему тут же подскочил Аскольд и принялся помогать. Насколько я помнил, у Глеба за сегодня не было никакого улова.

— Тяни аккуратнее! — прикрикнул Аскольд, внимательно вглядываясь в гладь воды.

Весна вскочила к борту и с интересом смотрела за тем, получится ли вытащить чего у Глеба. Да что там — к нему с присоединилась чуть ли не половина отряда. Даже я повернулся и из интереса смотрел, как Глеб напрягся до красноты и вцепился обеими руками в удочку. Удилище выгнулось дугой, леска дрожала как струна, но Глеб справлялся. Из воды показалась крупная рыбина с бронзовой чешуёй.

— Златопу-у-уз, — уважительно протянул Олег. — Крупный, зараза!

Рыба билась и выворачивалась, но Глеб тянул, стиснув зубы и уперев ноги в край палубы.

— Давай, давай! — поддерживал его Аскольд.

И вот с плеском крючок вытянул рыбу на борт. Она забилась, расплёскивая воду, но её уже прижимал к борту Иван.

— Поймал!

Глеб подпрыгнул на месте, довольный своим уловом, но в следующий же миг испуганно вскрикнул:

— Твою ж мать!

У рыбы, которую он поймал, был третий глаз и несколько лишних плавников.

— Что за монстр⁈

— Говорил же тебе… — напомнил ему Олег, хитро усмехнувшись. — Никаких здесь монстров не водится. А три рыбьих глаза — только лучше. Вкуснее будет.

В итоге, вечером все вместе ели уху. Бульон был ярко-золотого цвета, наваристый и вкусный. А рыба разваренной и нежной. И никакие лишние глаза или плавники не повлияли на вкус.

На шестой день к барке причалила небольшая торговая лодка. Пара купцов, мужики лет сорока, предложили обменять некоторые трофеи, которые мы взяли из Выкречи с собой. Они предлагали копчёное мясо, сушёные ягоды, банки с солеными грибами и прочий провиант.

Несмотря на то, что у нас был свежий улов рыбы, я понимал: если не будем заходить в города и деревни, то лишними запасы не будут.

Аскольд принялся торговаться, притом довольно интересным образом. Он с Серёгой разыграл настоящую сценку, где сам выступал злодеем, который то и дело сбивал цены до абсурдных, а Серёга как благородный дворянин старался, наоборот, привести соратника в чувства. Они своим небольшим спектаклем сбили цены вдвое, и торговцы уже, похоже, пожалели о том, что вообще связались с нами.

В следующие несколько дней река расширилась, а течение стало более вялым. На берегах виднелись густые заросли, в которых порой начали мелькать силуэты зверей. Барка замедлилась. Олег пояснил, что здесь мана становилась нестабильна, и накопители могли перегреться.

Вокруг в основном были холмы и редкие деревья. Мы прошли через несколько таких зон, и с каждым днём обстановка становилась всё напряжённее.

Одним утром наткнулись на обломки судна в воде. Над обломками кружились крупные чайки. В другой день я почувствовал неслабую ауру на берегу.

Барка неспешно шла по воде, оставляя за кормой рябь. Вокруг в основном были холмы и редкие деревья.

Чем ближе мы приближались к Юдинску, тем напряжённее становился сам воздух.

Нам стали встречаться лодки и небольшие суда с наёмниками и ходоками. Я с определённого момента использовал Морок, чтобы скрыть лишнее от чужих глаз.

Барка причалила. Мы немного не успели провести на судне двух недель. Остановились в затоне, где течения практически не было. Здесь, на отшибе Юдинска, вода была мутнее, с желтоватыми пятнами и плавающими остатками водорослей.

Я выбрал это место не случайно. Затон был малозаметен с основных маршрутов, скрыт камышами и береговыми уступами.

Разгрузка началась на рассвете, и заняты