Егерь. Системный зверолов - Николай Скиба

Едва мы добежали до избы Ирмы, я невольно замедлил шаг, оглядывая её дом и пытаясь отдышаться. Похоже завтра даже с кровати не встану, вот это физкультура.

Дом бабки находился на одной из улиц неподалёку, окружённый низким забором из жердей. Брёвна были гладкими и потемневшими. Крыша, крытая соломой, золотилась на солнце, а окна с резными ставнями блестели чистотой, отражая небо. Вокруг дома вились заросли шиповника, усыпанные красными ягодами, и какие-то жёлтые цветы, названия которых я не знал. Всё хозяйство выглядело небольшим, но ухоженным.

На крыльце стояла кадка с водой, где плавали лепестки ромашки, а рядом — метла, аккуратно прислонённая к стене. У крыльца рос куст лаванды, и его запах смешивался с сыростью земли, создавая странное, но приятное ощущение. А Ирма-то была не просто травницей — настоящая хозяйка. Я невольно уважительно хмыкнул. Старуха знает, как жить, но когда находит на это время? Может ей кто-то помогает?

— Жди здесь! — бросил я, направляясь к избе.

— Эй, почему? — удивился Стёпа.

— Потому что секретами бабки я делиться не буду. Подожди, — мой голос прозвучал резче, чем хотелось.

Влетел в избу, и сразу почувствовал, как нос защекотало от запаха трав. Внутри было чисто, но тесно, как в норе, набитой сокровищами. Пол выскоблен до блеска, стены увешаны пучками сушёных растений — полынь, мята, ромашка, какие-то колючие ветки с мелкими синими ягодами и другие неизвестные мне травы.

На столе громоздились ступки, склянки и мотки верёвок. Полки вдоль стен ломились от банок с мутными жидкостями. В одной из склянок плавало что-то, похожее на глаз, окружённый зелёной мутью, и я невольно поёжился.

Это было как какое-то логово. Организованный хаос травницы.

— Так, спальня там, — по привычке шепнул себе под нос.

Ирма сказала, что огнежар в тайнике именно тут. Я влетел в комнату и замер, оглядываясь. Она была маленькой, с низким потолком. Кровать застелена грубым, но чистым одеялом, сшитым из лоскутов.

У стены стоял сундук, обитый железными полосами, а над ним висела полка с глиняными горшками, в которых лежали сушёные ягоды и пучки трав. В углу — старое зеркало с трещиной в углу, будто кто-то ударил по нему кулаком.

Я подбежал к сундуку — замка не было, но крышка оказалась тяжёлой. Рванул её вверх, и она скрипнула, открывая ворох старых тряпок, несколько пучков трав и маленькую шкатулку, покрытую резьбой в виде листьев. Резьба была тонкой, почти ювелирной — листья переплетались, образуя узор, похожий на венок. Я взял шкатулку и открыл — внутри лежал свёрток из ткани, пахнущий пылью и чем-то горьким. Развернул его, но там оказалась только щепотка сухой травы, рассыпающаяся под пальцами. Обманка что ли? Я усмехнулся. Молодец, Ирма, так кто-нибудь залезет, схватит шкатулку и дёру.

Быстро оглядел комнату, прищурившись. Ну не стала бы она мне врать, так ведь? А значит…

Провёл пальцами по внутренней стороне сундука, нащупывая неровности. Дерево было гладким, но в углу, под слоем ткани, мои пальцы наткнулись на едва заметный выступ. Я нажал — и дно сундука щёлкнуло, открывая узкий отсек, не шире ладони. Там, завёрнутые в кусок грубой кожи, лежало два огнежара. А неплохо, похоже делала заказ у какого-нибудь плотника?

А потом зарезала исполнителя, хех? Вполне в её духе.

Я улыбнулся своим мыслям. Но нет времени изучать двойное дно.

Взял лишь один цветок, и у меня перехватило дыхание. Это была сама магия, воплощённая в лепестках, как будто природа решила показать, на что способна.

Огнежар выглядел как маленький костёр, замерший в воздухе: лепестки алые, с золотыми прожилками, которые пульсировали, будто в них текла раскалённая лава. Сердцевина была тёмно-фиолетовой, с крошечными искрами, мерцающими, как звёзды в ночном небе. Тонкий и гибкий стебель покрыт мелкими шипами, которые слегка кололи пальцы, но не ранили, а будто будили кожу, заставляя её гореть.

От цветка шёл жар — не обжигающий, а тёплый, как от углей в очаге. И запах, резкий, как перец.

Я смотрел на него, и в груди разгорался восторг. Почему-то ощущал это как вызов — словно природа бросила мне перчатку. В тайге часто развлекал себя поиском редких грибов — найти «Синюшник», который рос на опушках или в молодых березняках считалось невероятной удачей.

Вот и здесь, судя по одному только виду, держал в руках крайне редкое растение.

Огнежар. Возраст — 28 лет. Уровень развития — F .

Информация заблокирована. Активируйте «Звериный кодекс».

Я моргнул и мотнул головой, но надпись не исчезала. Так… Если эта система выдаёт мне информацию о данном растении, значит оно напрямую связано с питомцами, иначе и быть не может. Я ведь не травник! Но почему не видел названий трав до этого? Может они были неважны для моего ремесла? Или только сейчас получил возможность?

В любом случае, на то, чтобы достать огнежар и рвануть к выходу — у меня ушла пара секунд.

Бежал и чувствовал, как тепло цветка проникает в кожу. В голове роились мысли. Если этот огнежар может вытянуть Барута с того света, то это магия — настоящая и живая.

Если он нейтрализует яд, который не берут другие снадобья, то, может, работает не просто как трава? Может, вытягивает заразу, потому что сам несёт в себе частицу Раскола? Что делать с этим цветком, чтобы раскрыть его свойства? Я не знал, но хотел узнать. Хотел выучиться всему — травам, зельям, всем возможностям!

Это как охота, только добыча на этот раз — знания о необходимых в будущем ресурсах. Здесь, со всеми своими знаниями, точно мог стать чем-то большим, чем просто егерь. Тем, кто сможет понять всю природу этого мира.

Когда выскочил наружу, Стёпа махнул рукой и крикнул:

— Побежали, Макс, время не ждёт. Ирма нас живьём съест, если опоздаем!

Я аккуратно завернул огнежар обратно в кожу, сунул свёрток за пазуху и почувствовал, как его тепло греет грудь.

Мы рванули из избы, снова несясь через деревню. Ноги гудели, но усталости не чувствовалось — адреналин гнал вперёд, как ветер в спину. Проулки мелькали, как в калейдоскопе: дома, заборы, куры, разбегающиеся с кудахтаньем, старуха, которая шарахнулась от меня, чуть не уронив корзину с яйцами. Я игнорировал взгляды — пусть боятся, мне плевать.

Пока бежали, не удержался и заговорил:

— Стёп, а что с этой кошкой, а? Как такое вообще возможно, чтобы питомец на хозяина кинулся? Это