Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Скромности тебе тоже не отсыпали при рождении, я понял. Ладно, мистер Следовательно. Уж коли вы так активно предлагаете себя, кто я, чтобы отказывать. — С этими словами детектив Логан поднял трубку внутреннего телефона и нажал пару кнопок. — Привет, Боннар. На собеседовании мистер Хант был так мил, что сам предложил взять его на испытательный срок. Причем — кто бы мог подумать? — он согласился на работу в убойном отделе. Детектив Нур будет счастлива получить в команду гения дедукции. Досье отправляется к тебе прямо сейчас. В компании мистера Ханта. — Он посмотрел на Грега, пытавшегося осмыслить услышанное, и добавил: — Обрати внимание: я взял его на работу. В свой отдел. Но на испытательный срок. Признайся, сколько пари на эту тему ты успел заключить?

Глава девятая. Ларри

9 июля 2009 года, около полудня

Треверберг

Мощеная булыжником площадь в двух шагах от Отдаленных мостов, стотысячная достопримечательность старой половины Треверберга, ночью привлекала любителей пощекотать нервы, а днем превращалась в милое кафе на открытом воздухе. Оно называлось «У Основателя», и Ларри припомнил, что где-то здесь, если верить одной из легенд, мстительный дух его жены Люси убил мужа вместе с молодой любовницей.

Столик, за которым сидел мистер Родман, стоял возле фонтана. Большой зонт укрывал посетителя от солнечных лучей, легкий ветерок приятно обдувал лицо, принося мелкие водные брызги, где-то играл уличный оркестр, официантки с подносами сновали по узким проходам. Ларри пил вторую пинту пива и чувствовал себя великолепно, хотя вчера приговорил три порции виски. И еще три — позавчера. И опрокинул много больше в ночь беседы с Юджином Фраем, приятелем Терри. Юджин не пил и не курил, но против визита в бар не возражал и уверил собеседника, что будет чувствовать себя комфортно, попивая кока-колу. Они с Ларри побывали в нескольких заведениях в Ночном квартале и расстались под утро: мистер Родман — с тяжелой головой и заплетающимся языком, мистер Фрай — с практически готовым интервью. Кстати, статью в «Треверберг Таймс» до сих пор не напечатали. Наверное, определили для электронной публикации. Нужно будет заглянуть на сайт газеты.

Ужин у доктора Хобарта прошел в обстановке настороженной торжественности. Все улыбались, передавали друг другу соусы и тарелки с салатами, Бэзил наполнял бокалы вином (для мистера Родмана и хозяина дома) и виноградным соком (для Юджина и Терри, которая, как выяснилось, тоже не жалует спиртное). Они говорили о Треверберге, о науке, о политике, о деньгах, о содержании журналов и газет. В кабинете Филиппа Ларри думал только о том, что ему срочно необходимо познакомиться поближе с проектом «Комплекс крови», но в его личном мирке случился переворот.

Он увидел Терри — Терпсихору, как ее представил отец. Она была одета в платье из жемчужного шелка с высокой талией и глубоким декольте, но заинтересовало Ларри не содержимое последнего. Он и сам не мог сказать, что его заинтересовало. Терри относилась к тому типу женщин, о которых он говорил «это для меня слишком экстремально». Он не любил короткие волосы, не любил татуировки и не любил дам, которые уже кем-то заняты. И, тем не менее, Ларри Родман смотрел на Терри Нур весь вечер, умудряясь не терять нить застольной беседы. Он думал о ней после ухода из дома доктора Хобарта. Проклятье, он и сейчас о ней думал. И это при том, что у нее есть мужчина, а он сам женат, пусть и только на бумаге.

Что на него нашло? Он составил в уме огромный список вопросов, но не задал ни одного. Клиники, исследования, лечебница для наркоманов… и Тристан. Ларри очень, очень хотел поговорить о Тристане. А еще лучше — с самим Тристаном. Гостя и Терри представили друг другу, и никто не виноват в том, что мистер Родман под взглядом ее фиалковых глаз забывал все нужные и ненужные слова. А брат мисс Нур к ужину не явился. «Юноша не в духе», — с улыбкой объяснил отсутствие сына Филипп. Идеальная кодовая фраза, под которой может скрываться что угодно. Например, «сидеть за одним столом с темным эльфом и человеком?.. Это ниже его достоинства».

О том, что мировоззрение у Тристана своеобразное, Ларри не раз слышал от отца. Если в комнате, где находился доктор Родман, не было лишних ушей, он не лез за словом в карман и предпочитал четкие формулировки в стиле «я встречал психопатов, но этот парень их всех заткнет за пояс одной левой. Есть вампиры, которые ненавидят себе подобных. Есть вампиры, которые ненавидят необращенных. Есть необращенные, которые ненавидят себе подобных или вампиров. Иногда темные существа ненавидят людей. А Тристан ненавидит всех подряд, Лариэль. Признаться, я его побаиваюсь». Последняя фраза удивила Ларри: в те дни он был молод и с трудом мог представить себе, что отец может чего-то бояться.

Глупости. Все чего-то боятся. И отец боялся. Лора часто говорила брату, что тот приукрашивает его образ. И после оглашения завещания Ларри вспомнил одну из тех бесед. Сестра злилась, он ее успокаивал. Все шло по классическому сценарию. Серьезный старший сын, с детства осознавший связанную со статусом наследника ответственность, рассудительный, способный мыслить трезво и принимать решения. Младшая дочь, эмоциональная, способная наговорить много лишнего в пылу ссоры и не умеющая просить прощения. Отец часто упрекал Лору в том, что в своей несдержанности она похожа на мать, но звучало это не как упрек, а, скорее, как оправдание. Забавно, думал Ларри, допивая пиво и глядя на то, как официантка ставит на столик чистую пепельницу взамен переполненной, отец всегда принимал ее сторону, если дело доходило до ссор. Он защищал Лору даже тогда, когда она была неправа. Так почему же он лишил ее прав наследницы?.. Все это было странно. Чересчур странно. Все, начиная от завещания и заканчивая проектом «Комплекс крови». Ларри будто стоял возле пчелиного улья, в сердце которого прятался ответ на очень важный вопрос, и размышлял: засунуть в улей указательный палец, руку или, чего мелочиться, голову? Вариант «бежать подальше» не рассматривался.

Лору он увидел издалека. Сестру разве что слепой не увидел бы издалека, и не только потому, что она была возмутительно красива даже для высшей темной эльфийки.

— Бог ты мой, это же Prada… — восхищенно выдохнула одна из молоденьких вакханок, сидевших за соседним столиком. — И почему я пожалела денег на этот