"Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

Беременность проходила неплохо, хотя иногда её бросало в разные крайности — Леонид ещё не научился определять, когда у неё хорошее настроение, а когда плохое.

Кармела внимательно следит за тем, чтобы Кэтрин ни в чём не нуждалась, поэтому его присутствие дома было необязательно, но желательно, потому что Кэтрин начинает чувствовать себя одиноко. В отличие от него, прислугу она за людей не считает…

Когда пришло время, Леонид облачился в свой выходной костюм и поехал на встречу с высшим менеджментом своих компаний.

По дороге он прочёл свою речь, кое-что подкорректировал, а также решил для себя, что ему нужен новый катер, попросторнее и, возможно, с полноценной кроватью и столом.

— Приветствую вас, джентльмены, — заговорил он, встав у кафедры в конференц-зале. — Я вижу на ваших лицах обеспокоенность. Я и сам очень обеспокоен, так как тоже вижу, что происходит по всей стране. Но эти неурядицы коснутся нашего бизнеса весьма условно и опосредованно. Мы не будем сокращать штат сотрудников, не будем ограничиваться в производстве, потому что мы — это реальная экономика, а не тот воздушный пузырь, раздутый жадными и бесчестными людьми, разучившимися делать настоящий бизнес!

За неделю после биржевого краха, как говорят некоторые экономисты, потеряно примерно тридцать миллиардов долларов, что лишь на два миллиарда долларов меньше, чем затраты США на своё участие в Великой войне. За неделю.

Заявление одной из газет вызвало широкую полемику в обществе, которая сейчас только разогревается — интервью экономистов разного пошиба в ключевых газетах Нью-Йорка не дают теме заглохнуть.

— И мы будем делать бизнес! — продолжил Курчевский. — Начиная от лапши, заканчивая высотными самолётами — потому что мы рождены для этого! Мистер Шульц, покажите нам график роста производства лапши быстрого приготовления…

*24 декабря 1929 года*

— … и-и-и, нет, — произнёс Авраам Иванович Слуцкий. — Вероятно, вас в бюджете уже не предусмотрено. Ваш куратор вам ничего не говорил?

— Но как же так? — удивлённо спросил Пётр Столыпин.

— Это вопросы совсем не ко мне, — развёл руками банкир. — Одно я знаю точно — в следующем году никаких поступлений не будет, ни от британского банка, ни от французского.

— Я вас понял, — кивнул Пётр и откланялся. — Рад был увидеться.

— Взаимно, — улыбнулся Авраам Иванович.

Столыпин поехал к Стюарту Мензису. Тот «мариновал» его в приёмной почти час, будто бы страшно занят каким-то важным делом.

А когда Пётр вошёл в кабинет, то сразу понял, что дела его очень плохи. Вещи Мензиса упаковывались в ящики и сундуки, а сам Стюарт ходил довольный и указывал рабочим, что и куда укладывать.

— О, и ты припёрся, мой тупой русский подопечный? — увидел он Столыпина. — Что, не получил моего письма?

— Какого письма? — нахмурился Пётр.

— Ох, я запамятовал, что ты должен был получить его уже после того, как я уеду… — вздохнул Мензис. — Что ж, тогда придётся сказать тебе.

— Сказать что? — спросил Столыпин.

— Что Его Величество изволит избавиться от священного белого слона Уинстона Черчилля, — повернулся к нему куратор, теперь уже бывший. — Вас больше нет в статьях бюджетных расходов, вы признаны слишком дорогостоящими и абсолютно бесполезными.

— М-хм… — изрёк Пётр Аркадьевич, предчувствовавший нечто подобное.

Предчувствовал он это с того дня, как начался крах биржи на Уолл-стрит. Это логично, когда начинается кризис, избавляться от «белых слонов».

— И прошу порадоваться за меня — именно я предложил это, в момент полнейшей растерянности Парламента, — продолжил самодовольно улыбающийся Мензис. — Теперь меня ждёт Лондон и очень перспективное местечко в MI6. А вот ты, мой тупой русский подчинённый, останешься здесь, подыхать в забвении, пока я буду делать головокружительную карьеру. И я видеть тебя больше не хочу — убирайся прочь.

Столыпину не оставалось ничего, кроме как уйти. С Мензисом у них отношения не сложились сразу, поганый англичашка почему-то его невзлюбил, прямо с первого их разговора. Так что Пётр совершенно не удивлён, что их последняя беседа проходит именно так.

— Успехов в Лондоне, — пожелал он Стюарту и покинул его кабинет.

Жалования и зарплаты нужно платить в конце следующего месяца, а у Петра больше нет финансирования — перспективы весьма прискорбны, если не идти к президенту на поклон…

Хосе Патрисио Гуггьяри Корнигльони, ныне действующий президент Парагвая, не очень-то горит желанием вступать в войну за Гран-Чако, но у него просто нет выбора. Военные уже настроились на войну и даже закупились оружием, на деньги «Шелл», но президент Гуггьяри держится из последних сил. Его ругают, обвиняют в трусости, а он вспоминает войну Тройственного альянса, в результате которой Парагвай потерял около 70% мужского населения, почти половину своей территории, а также всю промышленность.

У себя в кабинете Столыпин связался с Гуггьяри по телефону и узнал, что тот готов его принять сейчас же.

— Господин президент, — вошёл Пётр в кабинет президента.

По дороге произошла задержка из-за стада коров, перегоняемого на мясной рынок через весь город, поэтому Хосе пришлось ждать.

— Здравствуйте, господин Столыпин, — кивнул президент. — Присаживайтесь.

Пётр сел в предложенное кресло и уставился на что-то ожидающего Гуггьяри.

— Вы уже знаете, — произнёс Столыпин.

— Да, знаю, — не стал отрицать Хосе Патрисио. — Дело приняло очень нехороший оборот для вас, господин Столыпин. У вас десятки тысяч солдат, которым скоро будет нечем платить. Без жалования они разбегутся, кто куда, но задолго до этого вы поймёте, что вам нечем их кормить.

— Закончили с перечислением очевидных фактов? — поморщился Пётр Аркадьевич.

Сейчас он жалел, что не увёл своих солдат во Францию, пусть не всех, но хоть кого-то. Но он поверил в ложную надежду, данную англичанами…

— Как вы знаете, вся страна хочет воевать за Гран-Чако, — произнёс президент. — А вот я не хочу.

— Ещё два очевидных факта, — Столыпин начал раздражаться.

Настроение у него было паршивым, по очевидной причине.

— Я предлагаю вам поучаствовать в этой войне на нашей стороне, — сказал Хосе. — Точнее, если совсем откровенно, то вместо парагвайской армии. Если ваши солдаты могут показать хотя бы половину доблести царских солдат, бившихся против германцев на Восточном фронте, вы легко разобьёте боливийцев.

— А что мы получим взамен? — спросил Пётр.

— Мы возьмём на себя финансирование