"Фантастика 2025-34". Компиляция. Книги 1-26 - Алиса Бодлер

— Царьград, — тихо пояснил я.

Мне было все ясно. Прилетела «ответка» из царских чертогов за убийство Сефер-бея. Не миловать меня будут, а казнить.

— Что Царьград? Ты о чем⁈

— Думаю, поручик пытается сказать, что исполнял поручение Государя за пределами вашей юрисдикции, Евгений Александрович, — пришел мне на помощь Раевский.

— А? — глуховато переспросил Головин. И обрадовался. — Так это другое дело!

— Нужно дать поручику закончить дело, порученное ему адмиралом. Лазарев обидится, если мы задержим его, — вмешался незнакомый мне контр-адмирал. По всей видимости, Захарьин.

— Как же быть? — растерянно спросил Головин. — Указания свыше изволь выполнять!

С моряками армейские ссориться не хотели. От них зависел успех и летней кампании, и будущие десанты. Раевский, как мне дал понять Эсмонт в Севастополе, ужом вертелся вокруг Лазарева.

— А вы напишите в отчете, что в лагерь прибыл не поручик Варваци, а лазутчик Зелим-бей и помог решить дело с выкупом пленных, — подсказал я решение.

— Ты што ль Зелим? — опешил командир корпуса. — Имечко же какое, прости Господи!

— Так точно, господин генерал-адъютант! — гаркнул я молодцевато.

— А ну цыц! — тут же откликнулся Головин и хитро мне подмигнул. — Не хватало, чтоб в моей палатке черкесы обращались ко мне, как положено офицеру!

— Так как же мне быть? — растерялся я.

— Зови меня «большой генерал», как все черкесские князья.

— Слушаюсь… Так то… Тьфу… Эээ…

— Докладывай! — махнул рукой Евгений Александрович.

Я с облегчением вздохнул. Арест и «казнь» откладывались. Быстро изложил суть дела и свой план. Генералы и контр-адмирал впечатлились.

Захарьин не выдержал. Подошел ко мне и крепко пожал руку.

— За одного моряка — уже тебе наша благодарность, Константин Спиридонович! А коль выйдет у тебя всех вытащить — особливо тех, кого под Сочей захватили — флот у тебя будет в неоплатном долгу!

Его поддержал Раевский:

— Во время шторма отличился здесь рядовой Девяткин. Своей властью наградил его Георгиевским крестом и унтер-офицерским званием. Его наши офицеры прозвали чемпионом. Быть и вам, поручик, чемпионом Черноморского флота!

… Обмен оставшихся матросов прошел, как выразился кто-то из офицеров, comme bonjour, то есть без сучки и задоринки. Предварительно поторговался для вида с тамадой. Сбил цену до 250-ти целковых за голову. Выторговал себе комиссию, чтобы не выглядеть полным лохом в глазах аульцев. Сидели, когда все закончилось, со старейшиной и делили притащенное мною серебро. Это тебе, это мне — все по канону! Моя доля — 200 рубликов. А жизнь-то — налаживается!

Вышел из кунацкой, позванивая мешочком с серебром. Отдал Кочениссе ее саблю.

— Ну⁈ — не выдержала она.

— Нет в крепости твоего Васи. Пострадал во время шторма. Увезли в Поти в госпиталь.

У девушки на глаза навернулись слезы.

— Не кручинься, душа моя! Все, что не делается — к лучшему!

— Ты не понимаешь! — выкрикнула мне в лицо.

Резко развернулась и пошла прочь. Я двинулся в обратном направлении, выглядывая юного махинатора. Заметил, что он крадется параллельным курсом. Сделал ему незаметный знак следовать за мной. Вышел к укромному месту. Парень, взволнованно дыша, примостился на корточках рядом. В тени, чтобы не заметили сновавшие по аулу горцы.

— Как тебя величать?

— Устин я. Семенов. Сын Тихона.

— Ты вот что, Устин Тихонович, должен будешь сделать. Ночью выведешь лекаря из аула и двинетесь по Каштановой щели. Шагайте по осыпи, чтобы не оставлять следов. Доберетесь до реки вдоль ручья. Там вас в засаде будет ждать отряд моряков.

Я быстро прутиком нарисовал план в пыли. Стер его ногой.

— Забоится Никодим Станиславович. Робкий он. Даром, что на лодке плавал по морям-океанам.

— Не на лодке, а на военном корабле! Ты ему скажи, что нормально все выйдет, вас прикроют. Если будет погоня — а она будет обязательно — с ней поеду. И буду свистеть громко — вот так, — я показал. — Услышите свист, прячьтесь. Лучше на дерево повыше забирайтесь. И ждите, пока погоня пройдет мимо.

— Не залезет лекарь, — усомнился Устин.

— Залезет! Жить захочешь, не так раскорячишься, — процитировал я неизвестный этому миру мем.

Прав я оказался. Не в том смысле, что лекарю пришлось раскорячиться, а в том, что все прошло как по маслу. Когда на утро поднялась тревога из-за пропажи лекаря и мы отправились в погоню, следов беглецов не сыскали. Даже свистеть не пришлось. Черкесы, с моей подачи, поскакали не в том направлении. К побережью. Решили, что только таким путем могли сбежать рабы. А лекарь с Устином тем временем пробирались параллельном курсом. Вышли, уверен, благополучно к отряду, поднявшемуся по реке и затаившемуся у впадения ручья в Туапсе. Мои дела на этой речке были закончены.

— Ушли! Ушли! — сокрушался старейшина, заезжая в аул бок о бок со мной.

Меня обвинить ему духу не хватило. Да и «какие ваши доказательства»? Мои люди джигитовали вокруг нас — вот лучшее свидетельство моей невиновности! На Северном Кавказе только так и делаются дела.

— Кто-то еще из аула пропал? — притворяясь простачком, осведомился я.

— Мальчишка! Ивась! Ууу, шайтан…

— Зато ты при деньгах остался! — успокоил я тамаду.

Он смотрел на меня со злым прищуром.

— Да не кручинься, старинушка! Хочешь денег еще заработать?

Тамада печально кивнул.

— Продай мне пороху на то серебро, что мне отдал.

— Подмоченный порох с корабля взяли, — вздохнул честный горец. — Самодельный устроит?

Я удивился. Кто-то раньше не приходил в голову вопрос, откуда черкесы берут столько пороха, чтобы сплошь и рядом палить холостыми?

— Неужто сами делаете?

— Делаем! — подтвердил тамада. — Серу карачаевцы привозят. На уголь пережигаем тонкие деревца, которые между сосен растут.

— А селитра?

— Из растений добываем.

— Это как? — изумился я.

— Есть у нас серая травка с колосом. А в нем черные ядрышки. Сушим ее и смешиваем с соломой из овечьих загонов. Потом перемалываем. Неплохо получается.

Мне сложно было поверить, что горцы допетрили до столь сложной технологии, как производство пороха из растительного компонента. Впрочем, и не верить оснований не было. Порох хоть и не в избытке, но был. Достаточно оглядеться вокруг: все с ружьями бегали. А турки-торговцы — тю-тю. Все меньше и меньше кочерм прибывало из Османской империи. И все