Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

— Стреляйте сюда!

Крик утонул в какофонии боя. Пропахший гарью и кровью ветер трепал белые одежды девушек, будто заранее примеряя на близнецов роли призраков.

Рука в перчатке ухватила Эйнджелу за шею, швырнув на землю. Рядом упала Ри, закашлявшись от попавшей в нос пыли, а злой голос прорычал:

— Хрен тебе, деточка! Грэм, контролируй их!

Ладонь лейтенанта неожиданно мягко легла на плечо эмпата.

— Мы вытащим вас отсюда, — услышала Эйнджела голос Нэйва, искажённый динамиками шлема.

Она лениво, будто прилегла на траву во время пикника, перевернулась на спину и посмотрела на склонившегося к ней лейтенанта. В броне он выглядел совершенно иначе — чуждо и незнакомо. Безликое забрало с окулярами визоров, скрывшее лицо контрразведчика, почему-то напомнило Эйнджеле о репликантах.

— Ты можешь вытащить нас отсюда прямо сейчас, — с улыбкой сказала эмпат и положила пальцы на автомат в руках лейтенанта, наклоняя тот дулом к себе. — Это будет легко и быстро. Ты нам должен за Вулкан, помнишь?

Она смотрела на Нэйва с надеждой, в нетерпеливом ожидании.

— Хрен тебе, — неожиданно зло отозвался лейтенант. — И твоей сестре.

Он спихнул её ладонь с автомата и пообещал:

— Я позабочусь, чтобы вы пережили эту ночь.

От него веяло такой уверенностью, что эмпат невольно рассмеялась. Такой честный и такой наивный. Ещё не понял, как устроен мир. Не понял, что никто и ничто не в силах изменить жизнь к лучшему.

Кроме смерти.

Каким-то чудом среди пальбы и грохота Эйнджела расслышала печальный вздох сестры и полные сожаления слова:

— Надо было позволить мне пристрелить его.

Нэйв взял Эйнджелу за плечи, приподнял и с неожиданной силой встряхнул:

— Да что с вами такое?!

Ответом ему были две одинаково безумные улыбки на лицах близнецов.

— Они просто так свыклись со статусом рабов, что и сдохнуть мечтают, как рабы, во дворике у хозяина, — ядовито предположил капитан. — Могу поспорить, тут и кладбище питомцев есть. Где-нибудь под клумбой. Мне вот любопытно: их закопают прямо с ошейниками, как собачек?

Слова Монта породили злость, волной смывшую сумасшедшую эйфорию обречённости. Свитари оскалилась и рывком села.

— Заткнись, урод!

— Может, и урод, — не стал спорить капитан, — зато сдохнуть предпочту по-человечески. И точно не на этой проклятой планете.

Слова упали на благодатную почву. Мысль о том, что даже после смерти они в каком-то смысле навсегда останутся здесь, в этом чудовищном месте, неожиданно показалась невыносимой.

Эйнджела отпихнула Нэйва, и тот отпустил её. Охваченная злостью Свитари встала, подошла к Монту, наплевав на звуки выстрелов и свист пуль, и уставилась в забрало шлема сверху вниз.

Монт тут же рывком заставил её пригнуться. Свитари не противилась.

— Дай слово, что пристрелишь нас, когда мы улетим с Эдема, — чётко чеканя каждое слово, произнесла она.

— Как только запишу ваши показания, — уточнил Карл. — И если к тому времени не передумаете.

Свитари требовательно уставилась на сестру:

— Врёт?

Эйнджела неуверенно покачала головой:

— Не похоже.

— Тогда по рукам, — от недавней сумасшедшей радости не осталось и следа. Свитари была зла, собрана и полна решимости обрести другую могилу.

— По рукам, — ответил Монт и коротко пожал протянутую руку девушки. — А теперь следуйте за Нэйвом и выполняйте все указания.

Лейтенант протянул руку и рывком поднял Эйнджелу на ноги. Свитари тенью следовала за сестрой.

— Держитесь за мной, — приказал он и контрразведчики шагнули в подсвеченную заревом пожаров темноту.

Всполохи взрывов то и дело выхватывали из темноты отдельные фрагменты боя, и ночь празднично сверкала огненными цветами выстрелов. С разных сторон доносились крики, ругань, звуки боя, но Эйнджела шла среди этого ада с безмятежной улыбкой. Она точно знала, что умрёт сегодня, и теперь лишь гадала с нетерпеливым предвкушением, как именно это случится. Хотелось бы подальше от Эдема…

Но стоило эмпату приблизиться к людям, как иррациональное умиротворение исчезло без следа. Мир сузился до ощущений — своих и чужих. Собранность и азарт контрразведчиков, злая решимость сестры и боль. Боли больше всего. Чужие страдания сокрушительным толчком вошли в сознание, застряли в горле комом криков и стонов.

Монт повёл стволом автомата и выстрелил в вынырнувшего из темноты врага. Тот будто споткнулся на бегу и упал, а грудь Эйнджелы пронзила острая боль. Эмпат почувствовала, что не может вдохнуть. По губам потекло, и Эйнджела рефлекторно утёрлась. Крови нет, лишь очередной взрыв выхватил из темноты харкающего кровью наёмника. В следующую секунду Эйнджела умерла. Краткий миг освобождения от боли и прикосновения к чему-то чуждому.

Босую ступню обожгло, но сестра не позволила упасть. Эйнджела опустила взгляд и увидела под ногами дымящийся осколок металла. Настоящая боль. Своя. В следующий миг голова эмпата будто взорвалась, а броню Монта густо заляпала кровь, смешанная с ошмётками мозга и клочками волос. Эйнджела одновременно видела это и умирала вместе с неизвестным, обезглавленное тело которого оседало на траву.

Отчаянно хотелось кричать, но горло сковал въевшийся с годами запрет. Нельзя показывать, что она всё чувствует. Нельзя проявлять эмпатию без разрешения. Крик комом стоял в горле, мешая дышать. Пальцы судорожно сжимались на пульте от нейроошейника, грозя сломать прочный пластик контейнера.

— Держись, — зло выдохнула Свитари, помогая сестре идти. — Соберись на мне.

Злость… Именно её злость всегда поддерживала Эйнджелу, став чем-то вроде экзоскелета для хрупкого разума. Заёмная злость, заёмная сила. Ненависть и злоба — то единственное, что могло служить прочным фундаментом жизни сестёр, вытесняя даже страх. Ненависть и злоба — вот то, что было всегда и останется до конца мира.

Из темноты вылетела верхняя половина тела киборга, пролетела в полуметре от девушек и упала на клумбу, взрывая землю. Сейчас Эйнджела испытывала к киборгу нечто сходное с любовью. Он был одним из немногих, кто не делился с ней болью.

Свитари чертыхнулась и рывком заставила сестру ускорить шаг.

За свободную руку её неожиданно потянул Грэм:

— Идём на соединение с группой Батлера, — сообщил он. — Слушаетесь меня, не его. Ясно?

Девушки кивнули — Ри сразу, Эйнджела с некоторым запозданием. Мысль о том, что они снова окажутся рядом с воплощённым, кошмаром вызывала у эмпата слабость в коленях.

Нэйв почувствовал её состояние, словно и сам был идиллийцем:

— Я буду рядом.

Из темноты появилась группа людей в бело-зелёном. Батлер собственной персоной, окружённый телохранителям. Выглядел работорговец не лучшим образом — одежда испачкана и местами порвана, волосы всклокочены, лицо злое и напряжённое.

При виде Лорэй его глаза хищно блеснули. По спине Эйнджелы пробежал холодок, будто посреди этого ада вдруг появилась настоящая опасность. Злобный и жестокий хищник, питавшийся чужими страданиями.

Стрельба начала утихать.