Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

В итоге выработали тактику, соединившую в себе хитрости и казаков и рейнджеров. Особо отличился дальний родственник Кустовых, сотник Савельев, успешно выстоявший с 80 казаками против отряда в 800 всадников. Обнаружив неприятеля у Большого Солёного озера. Савельев организовал засаду из десятка лучших стрелков, которые начали палить по вражеской колонне с предельной дистанции. Русским повезло — полковника, командовавшего «Особым Экспедиционным Добровольческим Корпусом» aрмии САСШ, убили едва ли не первым. Отважные добровольцы, горя желанием отомстить за командира, рванули вслед за отступающими казаками и попали под огонь второй засады, на сей раз из тридцати человек. После получасового боя русские вновь кинулись наутёк. Через пару миль преследователей с фланга расстреляла третья часть отряда Савельева. Противник бежал, потеряв более двух сотен человек убитыми. Савельев отчитался о семи захороненных в укромном месте казаках, полтора десятка получили серьёзные ранения, но эскулапы «вытащили» всех.

Этот бой подробно разобрали, отметив пару моментов, когда всё «висело на волоске» и русским просто повезло, что американцы, лишившись командира, превратились в азартную неуправляемую толпу.

Собственно говоря, вся дальнейшая «боевая работа» в основном и свелась к перестрелкам передовых дозоров, засадам на дорогах и у колодцев. «Дикие стаи» жаждущих лёгкого золота старателей, представляли едва ли не большую опасность, нежели чем воинские отряды в двести, максимум в триста бойцов, старающихся воспрепятствовать прорыву русских эскадронов вглубь материка. Такая тактика — небольших мобильных, одвуконь кавалерийских подразделений, перемещающихся на сотни миль (вёрст) и зачастую живущих «на подножном корму», была новым веянием в военном деле. Генеральные штабы европейских государств просили принять своих наблюдателей, но Константин Николаевич отказал — слишком высок риск, вражеские стрелки выбивают как раз самых нетипичных противников, внешне отличающихся от среднестатистического казака или солдата.

Крупные же силы в Калифорнию вашингтонские стратеги перебрасывать не решались, пока в Атлантическом океане свободно перемещались русские эскадры. Массовая патриотическая истерия в крупных городах России и донесения европейских дипломатов убедили сенаторов, что Константин, ради спасения любезной его сердцу Калифорнии, выберет время и непременно ударит по Нью-Йорку, разрывая всякое сообщение между континентами. Инициативы генерал-адмирала Константина Николаевича, сразу по возвращении из Америки настоявшего на строительстве парусно-винтовых клиперов трёх видов: в тысячу, полторы и две тысячи тонн водоизмещения и остановке постройки линейных парусных судов «заслуженные» адмиралы приняли в штыки. Но молодой великий князь, вдали от Петербурга растерявший весь «политес» заявил прямо: «Я так решил и так будет. Я лучше знаю, что нужно российскому флоту. Я больше вас знаю о будущем, которое ждёт Россию. Потому — исполнять!». Старики-адмиралы покряхтели и согласились. Всё-таки Константин был свой — моряк, да ещё дерзко, на шпагу, взявший бассейн реки Амур и Калифорнию. За семь лет удалось наладить строительство вполне приличных кораблей, а полуторатысячетонные красавцы типа «Разбойник» по праву считались обогнавшими время. К началу войны получилось ввести в строй восемь таких клиперов и два десятка «малышей». Великий князь, ставший уже и императором, как в воду глядел — именно крейсерские отряды парализовали морские перевозки неприятеля, обрушив все планы и расчёты политического руководства Северо-Американских Соединённых Штатов, — пришлось ставленникам торговцев и ростовщиков отложить поход на Калифорнию и отвечать на атаки русских из Атлантики.

Установка батарей по обе стороны Панамского перешейка вызвала дипломатический кризис. Но какой-то чересчур вялый — Константин, принимая послов великих держав, согласно кивал головой и «понимал» их возмущение попранием норм международного права и ущемлением суверенитета Новой Гранады. Но дальше понимания дело не сдвинулось. Позиция Российской империи была изложена предельно ясно — как только закончится война, зона перешейка будет немедленно демилитаризирована, а сейчас мощные гарнизоны, взаимодействуя с силами Атлантических и Тихоокеанских эскадр российского флота, удерживают столь необходимую для России «дорогу жизни».

Все попытки «надавить» Константин решительно отметал, заявляя, что обратится через головы кабинетов Вены. Берлина. Парижа, напрямую к французам, немцам и прочим — готовы ли они заплатить десятками, а то и сотнями тысяч жизней своих сограждан, за амбиции дипломатов, решивших ущемить интересы Российской Империи на другой, бесконечно далёкой от Европы «половинке» глобуса.

«Мы не позволим уничтожить превосходящим силам армии САСШ наших калифорнийских подданных. Панамский перешеек на период войны жизненно нам необходим. И баста»!

Сей исторически! ответ государя был опубликован в столичных, а затем и в губернских газетах, вызвав вторую волну патриотизма.

Надо сказать, если в первом большом конвое адмирал Истомин успешно перебросил через Атлантику двадцатитысячный Экспедиционный Корпус, то последующие конвои были куда как меньше — от трёх до семи транспортных судов, сопровождаемых двумя-тремя фрегатами или клиперами. Перевозили такие конвои в основном «ополченцев-переселенцев».

Император, воспользовавшись небывалым единением власти и народа, вслед за гвардейцами и черноморскими морпехами погнал в Калифорнию глав крестьянских семейств, вместе со старшими сыновьями. Помимо модного звания фермер, казна предоставляла таким переселенцам, не испугавшимся осваивать новые земли в военное время, «лучшие» участки в благодатных краях калифорнийских.

Пионеры освоения Калифорнии на прибывающих новичков смотрели свысока. Ещё бы — вчерашние крепостные прямо таки шалели от здешних просторов и воли. К тому же «закрома Родины», так Константин, а за ним и остальные называли губернские склады, были переполнены зерном и иным продовольствием, щедро выделяемым новопоселенцам. А заполучив пару лошадок, плуг и беспроцентный кредит в «Калифорнийском отделении Русско-Американского банка» новоявленные американцы так впрягались в работу, что нередко их приходилось «откачивать» — солнечный удар вещь страшная. Но тут уж — предупреждай не предупреждай, надо на своей шкуре испытать все прелести жизни в американщине. Мужики слушали старожилов, кивали, но всё-таки пупы надсаживали, вкалывая в самый солнцепёк, стараясь успеть до зимы. Не верили в отсутствие таковой, не верили в два урожая, до предела забивали амбары зерном, которое исправно «точили» грызуны и только по прошествии года-второго начинали понимать — здесь хозяйствовать надо иначе чем «в Рассее».

Потому Дмитрий Кустов, отвечающий за обустройство новых усадеб и боевую подготовку «ополченцев» не стеснялся крыть прибывших матом, разъясняя для чего нужна шляпа, как важно в знойный полдень дать передышку организму, многократно, не боясь прослыть занудой, показывал как собрать-разобрать «константиновку» — простую, но чрезвычайно надёжную винтовку, детище тульских оружейников. Командиров десятков в ополченческих «колхозах» (в «колхоз» входила примерно сотня семенных наделов) старались выбирать из грамотных. Но таковые встречались, увы. гораздо реже, примерно один на 35–40 неучей. Поручик даже порывался написать на высочайшее имя. разоблачить показушников из пересыльного пункта, которые наверняка бодро рапортовали наверх о поголовно овладевших письмом и счётом мужиках. А те на оружие, которое им жизнь спасёт, смотрят как баран на новые ворота…