Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

— Вадим Полынин хочет с тобой поговорить. Ты бы его принял…

Его часто о чём-то просили. В прежние времена, когда Антон состоял при Литвинове, такие просьбы были привычным делом, да и теперь, несмотря на всю шаткость его положения и тяжесть подозрений, Кравца продолжали просить: кого-то куда-то пристроить, где-то что-то протолкнуть, замолвить перед кое-кем словечко, словом, все те обыденные вещи, которые делают люди друг другу на протяжении всей истории существования человечества.

Антон старался не отказывать, знал, что однажды любая мелкая услуга может вернуться сторицей — жизненный принцип «ты — мне, я — тебе» был возведён у Кравца в абсолют.

— Полынин?

Под его пристальным взглядом жена стушевалась. Она просила его о чём-то и уже тем более за кого-то крайне редко, видела, что именно её просьбы его раздражают, и это тоже было так. Он считал её никчемной, глупой, не понимающей, как устроена эта жизнь, и терпеть не мог, когда она влезала в его дела. Но Полынин, за которого она сейчас просила, Полынин, её бывший одноклассник, бывший поклонник и бывший глава энергетического сектора, этот трижды бывший Полынин, мог пригодиться. И Антон погасил поднимающийся в груди гнев.

— Ладно, — он опустил ложечку в чашку и принялся неторопливо помешивать травяной чай, напиток, который он терпеть не мог, но пил лишь потому, что травяной чай подавали исключительно наверху, а, значит, только избранным. — Пусть приходит. Можешь передать ему, что я буду ждать его завтра. Часов в семь.

— Спасибо, Антоша.

Жена ещё больше согнулась, и Антон почувствовал, как опять нестерпимо и сладко зачесались кулаки.

* * *

Полынин был сильно обижен. На жизнь вообще и на Павла Григорьевича в частности.

Савельев, придя к власти, решительно отстранил Вадика Полынина от занимаемой должности, упразднив попутно и саму должность, и пододвинул наверх своего дружка, Руфимова, что в общем-то было неудивительным. И где-то даже правильным. На кой чёрт Савельеву был нужен Полынин?

И всё-таки Савельев поторопился…

Антон слушал Полынина внимательно, и с каждым словом в его душе оживала надежда, что у него опять всё получится. Как получалось уже десятки, сотни раз до этого. У него ещё не было чёткого понимания, как, но он уже нащупал хвост этой ниточки и теперь хладнокровно тянул и тянул, распутывая и этот, казалось, нераспутываемый узел.

— Так, значит, у нас в Башне есть АЭС? — Кравец прищёлкнул языком.

— Да. Резерв, я же говорю. На нулевом уровне.

Вадик Полынин сидел в кресле напротив, чуть сгорбившись и не зная, куда девать руки. Он то клал их себе на колени, то судорожно сжимал в замок, и эти дёрганные, нервные движения выдавали его страх и неуверенность. Антон видел, что Полынин сам уже не рад, что пришёл сюда, и потому старался не спугнуть, мягко и деликатно подбирая слова.

Новость, которую принёс бывший начальник энергетического комплекса, была из разряда неожиданных и приятных подарков, а конфиденциальность придавала ей дополнительный вес — Антон любил владеть информацией, доступной избранным. Тайна в умелых руках — мощное оружие.

— Об этом резерве знают совсем немногие и только те, кто работают в энергетическом комплексе и в секторе систем жизнеобеспечения. И то далеко не все. Так было заложено ещё проектом Башни. АЭС — неприкосновенный резерв, который вводится в действие в двух случаях. Первый — при угрозе остановки обеих волновых электростанций, а второй — при опускании уровня воды ниже установленной отметки.

Полынин оттарабанил эти слова, так, словно, они были заучены наизусть (а может они и были заучены), и замолчал, облизал языком пересохшие от волнения губы. Кравец аккуратно подтолкнул к креслу, в котором сидел Полынин, небольшой сервировочный столик на колёсиках. Стоявшие на столике тонкие высокие бокалы с водой тихонько звякнули.

— Так что, есть угроза остановки Южной станции или это всё-таки второй случай? — Антон с интересом посмотрел на своего собеседника.

Полынин не ответил. Он пил воду, жадно, не отрываясь. На плохо выбритом подбородке (видимо, в последнее время дела у Вадима шли не больно хорошо, раз он так себя запустил) повисла мутноватая капелька — то ли воды, то ли слюны.

— Второй, — Полынин наконец отставил в сторону пустой бокал и с беспокойством посмотрел на Кравца. — Уровень воды понижается, я сам видел сводки. Собственными глазами. Савельев никому не говорит, но я-то знаю, он уже командировал Руфимова вниз вместе с бригадой специалистов. Для расконсервации и запуска АЭС. Антон, ты ведь понимаешь, я не должен всего этого тебе говорить. Мы все, кому эту информацию необходимо знать по долгу службы, подписывали соглашение о неразглашении, и если узнают, что я тебе это сказал, то…

Полынин устремил на Антона взгляд, в котором отражались страх и мольба. Он ждал ответа, но Кравец молчал.

Наказание за раскрытие этой тайны было нешуточным, и Антону не нужно было объяснять, что ждёт Полынина в случае выяснения, кто стал причиной слива информации, и всё-таки трусливый Вадик Полынин пришёл к нему, а, значит, то, что Вадик хотел взамен, было сильнее страха. А хотеть Полынин мог только одного — возвращения на Олимп, с которого его несправедливо согнали.

— А если АЭС не будет запущена?

Кравец не спешил подходить к тому вопросу, который тревожил Вадика больше всего, и ради которого он, собственно, здесь и появился, рискуя своей никчемной шкурой. Вадик подождёт, ожидание помогает доходить до нужной кондиции, это Кравец знал по своему опыту.

— Так что произойдёт, если АЭС не будет запущена? — повторил Антон свой вопрос.

— Тогда, — голос Полынина опять дрогнул. — После того, как уровень воды опустится ниже критической отметки, волновая электростанция перестанет работать. Не сразу, конечно. Какое-то время всё ещё будет функционировать, но по мере снижения уровня мы однажды так или иначе придём к тому, что станция работать не сможет. Проектом Башни заложен запас в несколько месяцев, достаточный для ввода АЭС в опытно-промышленную эксплуатацию. Но для этого нужно, чтобы все работы, которые сейчас запускают Савельев с Руфимовым, были выполнены в срок. В противном случае мы останемся без энергии. Ну а дальше, наверно, не нужно объяснять, и так всё понятно — Башня будет обесточена. Производство встанет, очистные сооружения и водоопреснительные установки… всё встанет! Это… это конец… смерть…

В круглых глазах Полынина заколыхался ужас.

— Ну то есть дело-то хорошее? То, что АЭС запустят? И что уровень воды снижается. Наконец-то выйдем всем народом на твёрдую сушу, — Кравец прищурился. — Отчего же Павел Григорьевич продолжает держать это в тайне? Чего он боится?