Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

лис, и каждая в панике визжала, не разбирая дороги. Лес вокруг словно ожил – рой птиц, которых никогда не увидишь в это время, сорвался с ветвей, а воздух пропитался едким запахом гари и сырой земли.

– В сторону! – глухо бросил он, уже уводя своего коня к каменной кромке тропы.

– Они бегут не от нас. – Глухо сказал Ли Сан Хо, держащий лук с уже наложенной стрелой. – Что-то идёт. Что-то большое.

– Это он… – едва слышно произнёс младший из воинов, Чхве Ён Су, сжимая древко копья так, что побелели костяшки пальцев.

Старейшина Хо Гван Чжу, тяжёлый как гора и одетый в рваное, но всё ещё величественное одеяние, мрачно посмотрел на север, туда, откуда исходила эта волна страха.

– Мёнгук, зверь-бездна, – произнёс он с тяжестью, словно пробуя эти слова на вкус.

Мгновенно в воздухе запахло чем-то резким, металлическим, почти как от раскалённого железа. Далеко впереди, за туманным изгибом ущелья, глухо прогремел звук – будто камень раскололся о камень, но с силой, способной обрушить гору.

– Великий старейшина был прав… – Прошептал один из младших мастеров, и его голос дрогнул. – Мы нашли его.

Чо Ён Гван молча достал из внутреннего кармана резную нефритовую пластину, провёл по ней пальцами, наполняя её духовной силой. Символы на поверхности вспыхнули мягким золотистым светом, и посреди пустоты раздался сухой, трескучий звук – посланный сигнал достиг горного поста.

– Сообщение ушло. – Сказал он, убирая пластину. – Теперь готовьтесь. У нас не будет второго шанса.

Они двинулись вперёд, уже не скрываясь, но каждое движение сопровождалось особой сосредоточенностью. Луки проверялись… Клинки скользили из ножен… С наконечников копий снимались чехлы, и они направлялись в сторону появления потенциального противника. На лицах всех членов отряда читалась смесь напряжённой решимости и скрытой тревоги, которую никто не хотел показывать первым. Ветер уже донёс до них глубокий, вибрирующий рык, от которого мелкие камни посыпались со склонов ущелья.

Где-то впереди, за пеленой тумана, шёл тот, ради кого их собрали. И все они понимали – звери бежали с его пути не просто так. И, словно в ответ на их мысли, земля под ногами дрогнула. Пока что это был не сильный толчок, а глухое, вязкое дрожание, будто глубоко под ними кто-то огромный перетасовывал каменные плиты. Лесная чаща впереди, в глубине ущелья, почернела неестественно быстро, словно свет вытекал из неё. Из этой тьмы проступил он. Сначала – туман. Густой, с резким, обжигающим запахом металла и гниющих корней, он выполз из темноты ущелья, накрывая их как полог. В нём тени извивались и рвались, будто что-то живое плавало внутри. Затем туман раздвинулся, и показалось тело – массивное, будто сотканное из скал и древних корней, переплетённых в единый, неестественный каркас. Чёрная кора и камень с трещинами, из которых сочилась вязкая чёрная жидкость.

Из спины Мёнгука торчали окаменевшие рога, как сломанные башни древней крепости. Между ними клубились тяжёлые, плотные испарения силы – они жгли кожу даже через защитные артефакты. Лица бойцов исказились от боли, но никто не отступил.

Мёнгук не шёл. Он словно тек, сливаясь с землёй, каждым своим шагом стягивая в себя свет. Его тело было подобно сгустку материи, сотканной из камня, корней и мрака. Корни на его лапах скрипели, как сухие деревья, а гладкие каменные пластины на боках поблёскивали, будто мокрый обсидиан. Из его спины торчали окаменевшие рога, и между ними непрерывно струились струи плотного, тягучего тумана – испарения его силы, едкие и обжигающие дыхание.

Глаза у Мёнгука отсутствовали. Там, где они должны были быть, зияла пустота – тёмная, как небо в час затмения. Но страшнее всего была его пасть. Она была пуста… Абсолютно пуста. Без зубов… Без языка… Без плоти… Только бездонная чёрная дыра, в которую даже взгляд проваливался, как в небеса в час затмения. И стоило хоть кому-то глянуть туда, как сердце такого несчастного начинало биться медленнее, а в груди возникал холод, будто из него вычерпывали жизнь… Его пасть не раскрывалась привычно. Когда она раздвинулась, мир вокруг словно втянулся в неё. Звуки стихли… Воздух исчез… И даже собственные мысли казались разорванными на клочья.

Он замер, будто прислушиваясь, и мягко, почти лениво, шагнул вперёд. Земля дрогнула. Воины знали, что, не то что их силы, а даже уровень старейшин секты Да Доу Ши, – всего лишь пыль под его когтями. Когда-то Боги сражались с ним, и даже они смогли лишь ранить.

– Всем на позиции! – Рявкнул Чон Хак До, стряхивая охватившее его оцепенение. И все члены отряда тут же рассредоточились. Двое активировали барьеры, вплетая в них печати ветра, чтобы сдержать ядовитый туман. Лучники подняли с наложенными плетениями и накачанные магией луки, а стрелы на их тетивах начали тихо светиться от переполнявшей их силы. Мастера меча закрыли глаза, вбирая в себя дыхание гор, чтобы ударить в нужный миг. Старейшина Хо Гван Чжу облизнул сухие губы, и в голосе его прозвучала тёмная решимость:

– Мы не победим его в лоб. Но мы сможем замедлить. Этого будет достаточно, чтобы старейшины с горы успели…

Слово он не закончил – в это мгновение Мёнгук поднял голову, и в тишине ущелья раздался низкий, хриплый звук, не похожий ни на рёв, ни на вой. Это был звук пустоты, пожирающей всё вокруг.

Мёнгук не атаковал сразу. Он играл. Описал круг, глухо топая, словно оценивая их стойкость. Двое из отряда не выдержали – выпустили стрелы с запечатанной силой. Стрелы исчезли в его пасти, не издав даже звука удара. Следом исчезли и сами стрелки. Он не бросился – просто шагнул к ним, и те растворились в темноте его рта, будто их никогда и не существовало.

Остальные осознали, что бой уже проигран. Теперь всё стало игрой чудовища с едой. И всё же никто не отступил – в секте Пяти Пиков Бессмертных от страха не бегут. Даже если их ждёт смерть, их смерть должна будет задержать зверя хоть на мгновение. И Мёнгук явно тоже это понял. Его бездонная пасть снова раздвинулась. И Тьма шагнула вперёд.

Мёнгук не спешил. Он знал, что перед ним – добыча. Не противники, не охотники. Он видел в них еду, которой можно поиграть. Сначала он сделал шаг, и земля под ногами бойцов дрогнула. Потом второй – и воздух стал гуще, как перед грозой.

Следующий удар пришёл не когтями и не зубами – а самой тенью. Она скользнула по рядам, как холодная волна, и трое бойцов рухнули, корчась, их глаза побелели,