Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

он удерживал внутри, раскалывала старые границы его силы. С каждой секундой его магические каналы расширялись… Дух вырывался за прежние пределы… А в глубине сознания слышался едва различимый рёв – голос Цзяолин, которая, даже не вмешиваясь, ощущала этот взрыв силы так, будто он происходил и внутри неё.

И вот, в кульминационный миг, ядро вдруг не выдержало прежней формы – и словно распахнулось изнутри, выпустив из себя новый, неведомый поток силы. Мир вокруг озарило белым светом. Цзяолин, в это мгновение потеряв свой облик дракона, вновь закричала. Так как её тело тоже окутали молнии, отражая рост её собственного уровня.

Последний раскат грома ещё долго гремел в горах, пока оба они стояли среди дымящейся земли – связка человек и дракон, пережившие то, что, по мнению многих, не мог выдержать никто из смертных.

Воздух ещё дрожал от последнего удара. Земля под ногами попахивала гарью и мокрой землёй, в ветвях висел тонкий серебристый дым – отпечаток молнии, прошедшей через всё вокруг. Не выдержав, Андрей со стоном опустился на колени, и вдавил свои ладони в землю. Сначала он даже не понимал, где находится. Всё ещё в своём теле или уже вне него. В горле застрял привкус озона и чего-то древнего, как сама сущность мира.

В груди где-то, за рёбрами, плыло тяжёлое, холодное – та самая сущность древней кости Падшего Бога, что жила в нём с тех пор, как в Нижнем мире та сама вонзилась в его плоть. Сейчас она ревела не как чужой предмет, а как осаждённый мотор, принимающий и переводящий взрывную силу в ритм. В тот миг, когда молния врезалась в него – не пройдя мимо, а пройдя именно через, он почувствовал, что сущность кости не просто “держит” удар. Она стала посредником, трансдуктором, древним анкером, вокруг которого его ядро начало переливаться по-новому.

Боль сначала была чистой и зверской. Как если бы даже сами вены у него вывернули наружу и в них зажгли огни. Мышцы корчились в бесконечных судорогах… Нервы звенели… В глазах плавало и искрило звёздами что-то бело-фиолетовое. Но затем, словно под ножом ювелира, преломилась структура его внутреннего света – ядро, это плотное крошево силы, не просто усилилось, оно перестроилось. Старая сетка меридианов разошлась и собралась заново, но уже как кристаллическая арматура – тонкие канальцы, нити – стали проводящими, похожими не на сосуды, а на токопроводящие дорожки.

Он почувствовал – не умом, а всем центром чувств – что теперь энергия ведёт себя иначе. Там, где раньше магия текла как тёплая река, теперь в ней появились искры, и эти искры слушались воли так же, как река слушается берега. И первый слух, пришедший вслед за этим пониманием, был почти детским. Он мог вызвать маленькую искру. Пальцы поднялись сами, и кончики его рук зажглись тонкой серебристой линией молнии – не рвала кожу, а ласкала её, как палец по струне.

– Это… – С трудом выдавил он, и слово выползло не совсем его голосом. Внутри звучало эхо… Древняя кость… Кровь Бога… Ритуал… Круг Энергии… Всё это сложилось в новый инструмент.

Он аккуратно направил маленькую дугу на камень под ногой. Разряд скользнул, как рыба в ручье, по поверхности и вонзился в землю. Камень зашипел, корни мха вспыхнули электрическими точками, но камень не разлетелся. Он открылся, как книга, и из него вырвались звуки – не слова, а сведения, как будто сама скала прошептала, что теперь она знает путь тока.

Механика была ясна и зверски проста. Сущность древней кости Падшего Бога крепила энергию, капля крови Бога придала ей первичную плотность и божественное “темперирование”, а закольцование с Цзяолин и ритуалы Андрея подарили полученному таким образом каркасу выдержку. Вместе они создали “проводящую” структуру – ядро, способное принимать, держать и направлять молнию, а не быть ею разрушенным.

Но всё это не прошло бесследно для плоти. По коже у Андрея, особенно по рукам и по шее, выползли тонкие узоры – не татуировки, а сосудистые прожилки, светящиеся бледно-синим. Лёгкие рубцы, где кость тесно соприкасалась с плотью, теперь казались не ранами, а портами. В них играла энергия, и при сильном напряжении через них можно было видеть, как пробегают жилы света. Зрачки его на мгновение расширялись, и мир стал мерцать линиями – он видел не только предметы, но и токи, что текли между ними, слышал тихие шёпоты зарядов.

Цзяолин почувствовала это прежде, чем он произнёс. Духовная связь – тонкая струна, протянутая между человеком и драконом – мигом наполнилась новым тоном. Высокий, свистящий резонанс, как натянутая струна, что отзывается на удар молнии. В её груди что-то отозвалось древне и трепетно – не корысть, не зависть, а сестринское признание. Он не только выстоял – он впитал даже саму кару Неба.

Она подошла ближе, плавно, как течёт вода, и прикоснулась к его плечу мягкими пальцами. Через связь поток изменился – он теперь не просто шёл из него в неё и обратно. Он мог колебаться между ними, как волна в аквариуме, где один всплеск утихает, отдаваяся второму. Цзяолин ощутила, как её крылья наполнились электричеством. Но не разрушительным жаром, а холодным, чистым голубым светом. Её рога покрылись паутинкой искр, а чешуя стала отливаться серебряной громкой линией, как металл, отполированный бурей.

И рядом с этим, плохо спрятанная, вернулась тень – шёпот той самой древней кости. Иногда, в моменты глубокого изнеможения, Андрей чувствовал чужой голос, как полузабытую мелодию, заманчиво обещающую простоту:

“Отдай – и больше не болей” – и в этих словах скрывалась древняя хитрость. Кость хотела не только удержать, она хотела управлять. И в этом была опасность, которую ни один ритуал окончательно не устранил. Цена силы – постоянный диалог с тем, кто в ней укоренился.

Практическая сторона нового состояния открылась быстро и жестко. После нескольких упражнений под наблюдением Цзяолин Андрей научился вызывать молнию не как слепой шквал, а как струю. Начал концентрировать ток в точку, прогонять его через ядро, направлять по заданной траектории. Он мог создать узкий столб – “копьё”, и ткнуть им в камень. При этом сам не прожёг себе руку, так как ядро перераспределяло нагрузку, как магический трансформатор. Он мог сделать “щит”, тонкую сетку искр, что гасила удары других духовных разрядов, и может быть самое странное. Буквально на мгновение он теперь мог “усмирять” молнию, заставляя её пульсировать в такт его сердцу, как дрожащее пламя свечи.

Для Цзяолин это значило ещё одно. Когда их связь усиливалась,