Ямата-но Орочи - Олег Георгиевич Чудинов

ухмылка расползлась по лицу Учиха. Мои додзюцу уловили, как идет нервный импульс к мышцам Мадары. Чакра завихрилась в его теле. Я даже предвидел, как именно он собирается атаковать. Но он не успел. Пение жриц в храме Конохи оборвалось. Их чакра излилась наружу, просачиваясь сквозь истончившуюся грань между мирами. Глаза Учиха дернулись, заметив стремительный лазурный блеск в воздухе.

Шинра Тенсей!

Яркая вспышка лазурного света ударила по глазам. Пронзившая воздух сияющая молния минула отталкивающую технику и с треском пронзила тело Сусаноо. Мадара успел отвести тело в сторону. Вскинутый для защиты Гунбай дернулся в его руках. Прочнейшее дерево с глухим треском было пронзено лазурным сиянием. Алая кровь брызнула в стороны. Лазурный луч замер, со стуком уперевшись гардой о дерево Гунбая. Сияющее синевой волнистое лезвие застыло, пронзив Мадару чуть ниже плеча.

Пламенеющее сияние клинка на миг усилилось, резанув глаза. Меч извернулся, оставляя в дереве Гунбая неровный разрез с торчащими в стороны длинными щепками. Волнистое лезвие разрубило кости, вырвало куски плоти из тела Учиха и, вновь пробив Сусаноо, метнулось обратно. В до сих пор распахнутую пасть Мейфу но О, о котором Мадара успел уж позабыть.

Недобро сощурившись, Учиха глянул на демона, из пасти которого явился в этот мир. Чакра в теле Мадары шевельнулась. Он попытался отменить призыв, подчинить его, закрыть распахнутый рот. Но толстые Цепи Чакры Дайки, натужно скрипя и обжигая плоть демона сиреневым пламенем, держали его в этом мире. Звенья Конго Фуса скрипели на зубах Мейфу но О и впивались в его челюсти, удерживая его пасть открытой. Во мраке которой сиял лазурью покрытый кровью и кусочками плоти пламенеющий тонкий клинок. И пара багряных глаз.

Свет солнца впервые за долгие годы коснулся мертвенно-бледной кожи. Босая нога уперлась в зубы нижней челюсти демона, бледная ладонь легла на зубы верхней — пасть Мейфу но О распахнулась словно без малейшего усилия, выпуская в мир живых второго за этот день мертвеца.

Узы связи коснулись моего оригинального тела, духовная энергия потекла меж клонов. Я впервые за долгое время взглянул на мир глазами своего родного тела. Ветер, словно соскучившийся зверь, подхватил черные локоны волос и трепал белое кимоно. Босые ноги коснулись истерзанной земли. Позади тяжело зазвенели Цепи Чакры, отпуская плененного демона.

— Путь назад вышел куда длиннее, чем на ту сторону, — шутя, заметил я в оригинальном теле, не сводя глаз с Мадары. — Наверное, стоит сказать тебе спасибо, что помог выбраться.

Техникой Катона остановив кровь, Учиха пошевелил пальцами поврежденной руки. Это у него получалось, но на большее рассчитывать не приходилось. У Мадары явно нет регенерации Хаширамы. Пока нет, по крайней мере. Так что функциональность руки на ближайшее время ограничена. С контролем у легендарного шиноби проблем наверняка нет, он может создавать техники и одной рукой, но на это будет уходить больше времени и сил.

— Интересно, — сказал Мадара, глядя на меня в ответ. — Ты смог меня удивить. Пожалуй, на сегодня ты развлек меня достаточно, Орочимару. Придется отложить бой на потом. А пока... Вот тебе подарок на прощание.

Мадара, схватив одной ладонью вторую, поднял руки, формируя печать. Четыре руки его Сусаноо поднялись, словно повторяя жест создателя, но их ладони замерли в иных ручных печатях. Коза, Змея и Птица — знакомая комбинация. Сотни ладоней созданной Охеми деревянной статуи обрушились градом ударов на гиганта из чакры, но лишь пронеслись сквозь пустоту. Мадара пропал, как будто и не бывало. Пространственно-временная техника унесла Учиха.

— Сбежал, значит, — кивнув, принял подобный ход противника я. — Что ж, не самое плохое развитие событий.

Запрокинув голову к небесам, я поглядел на оставленный Мадарой подарок. С небес, затмевая солнце, на землю падала огромная глыба.

— Тенгай Шинсен, — пробормотал я, отворачиваясь от стремительно приближающегося метеорита и отмахнувшись от него рукой. — Как же мелочно.

Треск грома расколол воздух. Волна дымки от ударной волны Хататагами помчалась вверх и врезалась в метеорит. Твердая скала рассыпалась мелкой пылью, которую тут же подхватили порывы ветра, созданные Стихией Тайфуна, и разметали по округе. Звуковая техника поглотила и вторую каменную глыбу. Небо вновь скрылось за туманной дымкой, только на этот раз в воздухе висела взвесь из пыли и медленно оседающего песка, на котором конденсировалась влага от растаявших льдинок, из которых я собирал линзу для испепеления Мадары.

На Коноху упали первые капли дождя, оставляя на утративших черную окраску защитного дотондзюцу зданиях грязные разводы. Земля под ногами задрожала. Скала, вытерпевшая сражение с Пейн Рикудо и Мадарой, норовила обрушиться на Лист. Пришлось укрепить ее Дотоном.

— Да уж. Славный выдался денек, — завершая технику Восьми Великих Королей-Драконов и распределяя клонов по местам, хмуро заметил я. — Пойдем разбираться с его последствиями, что ли...

Глава 28. Пепел на листьях

6 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

Двери позади Итачи захлопнулись с тяжелым стуком. Только что полученные от старших командиров указания висели в голове и требовали срочного осознания, но сознание парня упрямо воспроизводило в мельчайших деталях события недавнего прошлого. Подернутые пламенем белые волосы, локоны скручиваются и чернеют от жара, испуская удушливый дым. Огонь впивается в живую плоть, сжигает кожу и обнажает мышцы. Неестественно чистые белые глаза на изуродованном пламенем лице.

Он убил Хибакари.

— Это не твоя вина, — опустив руку на плечо Итачи, Гурен слегка развернула его к себе, заглядывая в глаза. —