Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

а Ингла старательно мяла его плечи. Среди суперспособностей Кайнорта были закадычные друзья и товарищи, которые непостижимым образом заводились у него сами собой, невзирая на обстоятельства места, времени и действия. Он поведал Нахелю печали лидмейстера, и жук предложил дать осколки камушков Ингле.

— У неё же в пальчиках ультразвук, рентген и прочая, и прочая…

— Хм, — сказал Кайнорт. — Ингла, подойди.

Он дал ей камни. Ингла провела ладонью по осколкам. Потом вернулась к самому крупному и задержалась на нём.

— Здесь чип, я чувствую токи, — сказала она и лизнула камень. А потом запихала в рот и стала катать от щеки к щеке, глядя в потолок. При этом у неё вибрировал язык. — Вокрух цыпа хто-то мяфкое. Неофнорофное. А снаруфи камень. Беф профлойки вохдуха, беф треффин.

— Неоднородное, мягкое. Хм, — повторил Бритц.

— Не могу опрефелить, хто именно. Мофет, фряфка. Я фюфтвую волокна.

— Фряфка?

— Ф-р-я-ф-к-а. Фряфка, ткань. Или нет, влафное. Мармелаф. Не жнаю. Маво данных. Нифкий жаряд бафареи.

Она вынула камень из-за щеки, вернула в шкатулку и удалилась заряжаться до утра.

— Распилим его? — предложил Нахель.

— Нет, — Бритц захлопнул шкатулку и отодвинул от себя подальше. — Нет.

— Почему?

— Это может оказаться интересным. А всё, что мне интересно, обычно смертельно опасно. Да, Чивойт?

— Ме-е, — сказала бранианская кошка.

Глава 7

Кофе — это она

В доме, где я снимала квартирку под мастерскую, было три входа. Один для жильцов, второй для меня и моих клиентов шчеров, а третий — парадный. Несложно догадаться, для кого. Я сидела на окне и полировала каблуки. А по парадным ступеням, приподняв брезгливо юбки, поднималась маленькая женщина. На пороге она прижала сумочку к груди и коротко звякнула в видеофон. Было опять слишком поздно для визита насекомых, и домовладелица Рунанна, должно быть, записала себе на лбу напоминание устроить мне наутро выволочку. Я вздохнула и пошла открывать.

— Эмула, да? — женщина оглянулась и перешагнула порог осторожно, будто на нём лежала змея. — Мне вас рекомендовали. Вы делаете климатиссы?

— Да, это моё изобретение.

— Я хочу купить один кулон. Это быстро?

— Мигом. Давайте я потушу верхний свет.

— Вы очень любезны.

Она боялась быть замеченной в гетто. Сторонилась окна, но постоянно вытягивала шею, чтобы выглянуть на улицу. Конечно, эзеры тоже бывали бедны. Не так, как шчеры в нашем квартале, но многие не могли себе позволить дорогие побрякушки. Бывало, клиенты жаловались, что на пути ко мне их посмел остановить патруль, приняв издалека за пауков, которым теперь дозволили модно одеваться. Я собирала климатисс, синоптический кулон, а женщина с любопытством осматривала причудливые аппараты на полках. Мастерская занимала одну комнату, поэтому в ней было как в часовом магазине. Всё тикало, щёлкало, мигало и пахло моторным маслом. Неисправный крименган выстреливал холостыми в потолок. Люцерверы, имперские светильники-горностаи, охотились на бранианские сателлюксы. Они не знали, что война кончилась. Иногда будильник на столе издавал писк и наливал в пиалу то чай, то кофе. Это мой бот-барабашка его тестировал: забирался внутрь и включал. Пока что будильник перебарщивал с кипятком. Не видел края пиалки, и чай выливался на стол, а со стола в высокотехнологичный полиметаллический гидроприёмник. В оцинкованное ведро. Я уж, грешным делом, думала продавать ведро в комплекте с будильником.

— Готово.

Я покачала перед клиенткой кулоном с сумерками внутри. Это была небольшая, размером с монетку, прозрачная бабочка из толстого стекла. Женщина выбрала с пыльно-розовой поляризацией, под сумочку. Внутри климатисса жило небо. Этим вечером ясное, сизое, с крапинками первых звёзд.

— А как посмотреть погоду на завтра?

— Проведите пальцем по краю, — показала я. — Только легонько и коротко, а то на неделю вперёд покажет.

Откликаясь на прикосновение, небо внутри посветлело, подкрашенные розовым облака закружились в кулоне, потемнели до малинового, и в стекло изнутри забили капельки. В глубине сверкнуло.

— В туман климатисс клубится, как живая сахарная вата, — мне стало жаль, что на другой день не ожидалось тумана, чтобы показать. — С вас пятьдесят зерпий.

— Благодарю. Да, и вот ещё… — женщина уже развернулась к двери, но передумала, опять прошла к столу и выложила на него пакет. — Я вижу, вы имеете представление о конфиденциальности. Тут… знакомая моя одна… просила при случае заняться её приборчиком. Что-то барахлит. Деньги я оставлю наперёд.

— Несрочный ремонт мелкой техники тридцать зерпий, — предупредила я, косясь на продолговатый пакет.

— Я дам вам пятьдесят, сдачи не надо.

Пакет забеспокоил меня сильнее. Но делать нечего, я выпроводила клиентку и вернулась к столу. Если в пакете оружие, мне следовало взять сто зерпий сверху.

— Мультик? — позвала я бота-барабашку. — Проверь, что там.

Мультик — карминская блесклявка с вживлённым чипом искина — выбрался из будильника и заполз в пакет. Он проникал в любые приборы, словно сопливая электромедуза. Через минуту пакет зажужжал, дёрнулся и задымился. Барабашка торопливо покинул место преступления и забрался обратно в будильник.

А из пакета выкатился обычный фаллоимитатор. Я устала за эту рабочую неделю. Слишком устала.

— Мультик, ты за главного! Мне надо проветриться.

Настроение потребовало брусничного пальто из кашемира. До комендантского часа оставалось ещё немного времени. Ночью Эксиполь нравился мне больше. Фонарей в нашем гетто не полагалось, поэтому не было видно табличек с предписаниями, куда нельзя и куда следует ходить паукам, разграничительных линий для пешеходов разных рас. Я цокала сапфирами по изогнутому кверху бульвару, но в темноте дорога казалась прямой. Шчеры и небогатые эзеры поселились в новых кварталах, широкими арками поднимавшихся над городским партером. Это стало возможным, когда при помощи своих гравинад насекомые возвели эти гигантские полукольца. Там мы жили вниз головой, но никто внутри этого, конечно, не замечал. Разве что под ногами было небо, а вверху — аллеи, парки, деловые центры. Там, на земле, обитал средний класс. Зато на внешней стороне жилых арок росли узкие лесочки из ламбаньяна с переливчатой кроной и вспышная люминока, сверкающая трава, по которой было так здорово гулять на закате. Были в Эксиполе и парящие элитные кварталы-острова для летающих эзеров. Туда попадали на крыльях либо на орникоптерах, но предпочитали всё-таки своим первым способом, чтобы покрасоваться и чтобы ни в коем случае внизу не подумали, что ты летишь в гости.

— Стоять, — гавкнул патрульный. — Ты пересекла