И пришел Лесник! 15 (S-T-I-K-S) - Василий Лазарев

головой явно одобряя звуковую модуляцию, да и откусила ликвидатору голову. Хотя сказать, что откусила было бы сильным преувеличением. Так слегка испортила краску и сломала себе клык. Ликвидатор разошёлся ни на шутку, и Годзилла выплюнула на землю двухметровый зуб. Ящерица разозлилась, схватила одной лапой робота за голову, а второй за ноги и дёрнула! Летающий дрон запечатлел как туловище робота разошлось пополам, мы даже увидели его внутренности и какие-то провода или что там у него лопнуло. Тело робота заискрило и звук сирены пропал, а через секунду в лапах Годзиллы взорвалась сверхновая. Это тупое чудище сломало портативный плазменный реактор, который питал робота и выдавал заряд. Даже и не знаю с чем сравнить происходящее. Дрон увидел самое начало вспышки и исчез. Снаружи раздался грандиозный раскат грома и стенки ДОТа мгновенно раскалились. В подвале сразу поднялась температура градусов до ста. Наши скафандры отреагировали, мгновенно закрыв руки и голову. На кистях образовались перчатки у тех, кто их снял, а голову прикрыло прозрачной полусферой. Не повезло только Байту, его дреды вспыхнули и моментально сгорели, оставив обожжённую кожу на черепе как у варёного рака. Кожа на руках выглядела не лучше, мы постарались его загородить и только поэтому у нас на ужин не оказался жареный человечек. Хотя пах он изумительно.

— Бегом отсюда, — скомандовал папаша Кац. Мы с Сиплым подхватили скрюченного программиста и потащили его на выход. Лиана схватила ноутбук и пулей вылетела за нами. Наверху было полегче. Те, кто не успел спрятаться валялись скорченными и обугленными фигурами. Даже те, кто был в скафандрах, от внешников я думаю тоже ничего не осталось. От такого скафандры вряд ли спасали. Плазма вполне могла соперничать с температурой звезды, собственно, она ей и являлась. Что говорить о людях, гусеницы второго танка сплавились с катками основав единое целое. Пушка висела как… как у пенсионера на полшестого. По ту сторону трещины все выглядело ещё более эпично.

Над почти ровной стеклянной поверхностью, в которую превратились челноки, и внешники возвышались ноги и хвост Годзиллы. Оканчивалась сия конструкция оплывшей задницей выше которой тело отсутствовало. Робот взорвался у неё в лапах испарив любознательное животное, а также невольных зрителей по обе стороны от трещины. С нашей стороны выжили только те, что находились в ДОТах или траншеях. В последних они немного вплавились в породу, но их уже начали потихоньку отколупывать. По прогнозам мирового светила знахарства Изи Каца, жить они будут. Но недолго и очень плохо. Шучу, покоптят ещё, только первое время им уже не нужно будет посещать солярий.

— На чём мы домой поедим? — уныло спросила Мотоко. Я оглянулся и увидел наши Виллисы, они были похожи на слитки сверкающей стали. Овальные оплывшие под воздействием звёздной температуры они уж точно никуда не поедут. Единственный предмет, сохранивший свою форму, был серый прямоугольный чемоданчик, некогда бывший ранцем. У меня всё похолодело внутри. Пять килотонн для нас сейчас стало бы последним испытанием и жирной точкой в наших карьерах. Я медленно с опаской подошёл к бывшему ранее белоснежному ранцу и внимательно оглядел его. Сделали его всё же на совесть, и он выдержал все перипетии погребения ликвидатора. Он так и остался безмолвным свидетелем героической гибели робота. Вот только его колечко таймера… Оно изначально стояло на час, то есть до конца. Больше часа таймер не предполагал работать. И вот в данный момент оно расплавилось и я, приложив ухо к ранцу явно услышал тихие щелчки. Те самые щелчки, что отсчитывали секунды.

— Жень… — дёрнула меня за рукав скафандра Лиана. — Нам стоит волноваться?

— Да, через час здесь будет чудесная заготовка для радиоактивного пруда, — не отнимая головы от ранца произнёс я.

— Что же делать? — тихо спросил папаша Кац подобравшийся ближе.

— Со времён Чернышевского так никто и не смог ответить, — сообщила Мотоко. — У меня есть мысль, Женя.

— Самое время для мыслей. И что же тебя беспокоит, прекрасное дитя? — ласково спросил Изя Кац.

— Один челнок уцелел. Тот, что стоит за… Годзилловыми ногами.

— И?

— Погрузим ранец на него и отправим на орбиту! — радостно закончила Мотоко.

— А оно полетит? — недоверчиво спросил папаша Кац.

— Челнок с виду целый, взрыв был направленный и почти не задел его, — согласилась с ней Чума. — Только как его заставить летать? Пилотов среди нас нет.

— Пилотов может и нет, зато у нас есть Мотоко и её дар, — проскрипел папаша Кац. — Ты сможешь, радость моя?

— Думаю… попробую. Мне надо заглянуть в кабину.

— Чума, у вас что-то предусмотрено для преодоления трещины кроме прыжков на джипах?

— Есть перекидной мостик, сейчас распоряжусь.

Пока наводили переправу папаша Кац занялся Байтом. Рубаха его полностью сгорела, обнажив красную в лопнувших пузырях спину. На груди фрагменты рубашки сохранились в виде манишки под фрак. Папаша Кац с помощью Сиплого кое-как распрямил юношу и положил ему руки на голову. Байт дышал не чаще одного вдоха в минуту и, по-моему, выглядел безнадёжно. Но Изя боролся за его жизнь. Совсем скоро кожа у Байта начала бледнеть и из ярко-красной превратилась в розовую. Куски сгоревшей плоти, местами почерневшей отвалились ломтями обнажая тоненькую розовую шкурку. Папаша Кац открыл глаза и провозгласил.

— Волос теперь у него уже никогда не будет, так как и бровей. И вообще… в баню ему сейчас нельзя.

— А жить он будет? — невольно вырвалось у Чумы.

— Если захочет. Он уже живой. Только его глаза сгорели, ему надо какое-то время восстановиться. Скоро он начнёт мёрзнуть, ему в постель надо.

— Это конечно. Сейчас ДОТ остынет, и мы его туда вернём. Постельное бельё надо ещё поменять, — пробормотала Чума.

— Да, а мы, чтобы ещё раз не нагреться попробуем отправить гостинец на орбиту, — сказал я, подхватывая горячий ранец. Бойцы навели переправу из шаткого мостика, и мы по одному перешли через трещину. Стеклянная корка на той стороне трещины уже остыла и не проваливалась под бахилами скафандра. Мы быстро подошли к челноку.

— Лиана и Сиплый за мной, а ты Зараза стой с Мотоко, мы позовём.

Аппарель находилась в откинутом состоянии. Первым по ней поднялся я, сразу за мной шёл Сиплый с чётким указанием в случае шухера закрыть собой Лиану. Я помнил примерное расположение отсеков в челноке, но этот был гораздо больше стандартных. Принцип тот