Падший - Павел Барчук

больницы, а вернее того, что от нее осталось. Без ложной скромности скажу, огонь — моя любимая стихия. Он меня слушается, он меня любит. Как и планировал изначально, от здания больнички остались… Хм… Пепел? Зола? Как еще можно это назвать? Отличная работа.

Однако мое внимание привлекло совсем другое.

Возле сгоревшего здания суетились пожарные. Целых три расчета. Ночка у них выдалась та еще. Бедненькие. Они упорно старались потушить то, что потушить невозможно.

Неподалёку от пожарных стояла машина полиции. Квадратная и очень нелепая. Вот рядом с ней трое полицейских в форме о чем-то говорили между собой, а четвертый активно запихивал внутрь Маркова С. А., который, судя по рьяному сопротивлению запихиваться не хотел.

В какой-то момент патологоанатом резко толкнул мента плечом, так как руки его были скованы наручниками за спиной, и бросился к оператору, который вёл съемку.

— Я ничего не поджигал! — Выкринул Степан прямо в объектив камеры. Вид у него был ужасный, конечно. Волосы растрепаны и в некоторых местах обоженны. Лицо испачкано грязью, золой, копотью. Глаза красные. — Пожар случился… сам собой. Да. Пусть так. Хочу сказать родственника пациентов, не переживайте! Спасти удалось всех. Пациенты живы, здоровы…

Договорить Марков не успел. К нему уже подскочили менты, ошалевшие от внезапных действий патологоанатома, схватили его за шиворот и потащили обратно к квадратной убожеской машине.

В этот же момент мимо оператора прошли медики с носилками, на которых лежало грузное тело, облаченное в форму. Вернее, в ее остатки. Радом с носилками еще один медбрат вез капельницу.

— Простите, это погибший⁈ Есть ли еще жертвы? — Оператор, не растерявшись, бросился вслед за врачами «скорой».

Молодец парень. На волне хайпа, устроенной Степаном, решил добавить остроты сюжету.

— Нету погибших. — Недовольно окрысился один из докторов. — Но сейчас будут, если ты не свалишь. Тут чрезвычайно происшествие. Слава Богу, обошлось без серьезных последствий для жизни и здоровья пациентов, а ты на людском горе популярность ловишь.

— А это тогда кто? — Оператор настойчиво ткнул камерой в Иволгина, лежащего на носилках.

Конечно, узнать его было сложно. Лицо капитана превратилось в нечто сложно определимое, как и одежда. Но я узнал. Просто потому что так и должно быть.

— А это местный участковый. Он пострадал, да. Однако, его сейчас срочно отправляем в ожёговый…

— А ну хорош! — Злой, как цепной пес, мент, который явно был кем-то вроде начальника группы, буквально из ниоткуда возник рядом с оператором.

Он ладонью закрыл камеру и судя по звукам, попытался объяснить любителю горячих новостей, что делать ему здесь больше нечего. И вообще, какого черта журналюги оказались на месте преступления? Кто пустил?

Тут же картинка снова сменилась. Сгоревшая больница исчезла, на экране опять появились радостная ведущая и студия.

— Молодцы! — Я раздражённо швырнул пульт на кровать. — Человека, который всех спас, сделали крайним. Люди! Тупые, бестолковые существа. Даже интересно, какими путями они пришли к подобным выводам?

Я развернулся и решительно, печатая шаг, отправился в ванную комнату.

Меня отчего-то разозлило увиденное. Судя по всему, у Маркова хватило ума сразу спасать своих драгоценных людишек, а не пытаться предотвратить пожар, что снова говорит о наличие сообразительности. В первом случае у патологоанатома имелись шансы, во втором — никаких. Пожар был неизбежен. Я не могу создавать материальные вещи в человеческом мире, не имею возможности делать многое из того, что умею, но менять линию событий… Тут уж извините.

Я специально не сказал Маркову, что пожар случится по вине капитана.

В голове Иволгина после моего ухода появилось непреодолимое желание сжечь больницу. Он сполз с каталки, где мы его оставили, разыскал все, что способно гореть, а в помещении морга был спирт, облил им все, что можно облить, и поджег. Изменить ход событий Степан был не в состоянии, потому что не знал, где именно отправная точка.

Но самое смешное, в итоге его же обвинили в поджоге. Благими намерениями выстлана дорога в Ад. Надеюсь Марков С. А. сделает правильные выводы.

Нет, я, конечно, не герой в белых доспехах и далеко не прекрасное творение Отца. Иначе место мое было бы на Небесах. А меня отправили в Ад чертову уйму тысячелетий назад. Мол, сволочь, неблагодарный сын и редкостная гадина — вот кто я.

Но, скажу честно, по секрету, на Небесах гадин ничуть не меньше, чем в Аду. Разница между нами лишь в одном — те, кто в Аду, не достаточно хитры, чтоб скрывать это.

В любом случае, бывают в жизни ситуации, с которыми невозможно смириться, даже если ты — Князь Ада. Тем более, когда они происходят совсем рядом. Так вот, ситуация с Марковым казалась мне абсолютно несправедливой и даже скотской.

Я забрался внутрь душевой кабины, открыл воду и замер под теплыми, приятными струями.

Хорошо, согласен. Это процесс мне тоже нравится. Добавляем его ко сну.

Потом сдвинулся в сторону, чтоб вода не лилась на лицо, поднял взгляд вверх и, не сдерживая злости, спросил:

— Совершенно не понимаю, за что, по какой причине ты их любишь, этих людишек? Они же абсолютно, непроходимо тупы. И неблагодарны.

Конечно, мои слова предназначались вовсе не итальянской плитке, украшавшей потолок. Но тот, кто мог ответить на это высказывание, его не услышал. Впрочем, я и не хотел никаких ответов.

У меня вообще, если что, нет времени на диалоги с тем, кто считает себя справедливым и добрым, а сам отнюдь не добр и не справедлив. Я на работу опаздываю. У меня теперь дел невпроворот.

А еще, если не найду артефакт, возникнет большая, очень большая проблема.

— Вот этим и займусь. — Громко сообщил я сам себе, выключил воду и выбрался из кабинки.

Однако, мысли о Маркове С. А. упорно крутились в голове, поэтому я оделся и вышел из комнаты, чтоб разыскать ночного мужика. По-моему он здесь типа за старшего. Мне срочно нужны права, машина, деньги и хорошее настроение. Пока я снова не захотел уничтожить весь этот чертов мир смертных.

Глава 6

Если драка неизбежна, бей первым…

— Замечательно…

Я высунулся из окна автомобиля для того, чтоб скептическим взглядом окинуть место своей будущей «работы», и прямо скажем, лучше бы не высовывался.

Выходить из тачки мне резко перехотелось. Впрочем, приближаться к этому местечку — тоже. Интересно, чем мальчишка настолько сильно насолил отцу? Это же не просто урок, который папаша решил ему преподать. Это — охренеть насколько жестокая кара.

Я, честно говоря, выезжая из дома, ожидал в конце пути оказаться в каком-нибудь приличном