Таргитай-2. Освобождение - Юрий Никитин

У дудошника в глазах промелькнул интерес. Улыбка стала шире. Он достал пару монет, положил в протянутую руку старухи, и деньги тут же исчезли – она сунула медяки в вырез платья между грудей, хитро подмигнув Таргитаю.

Затем взяла широкую ладонь и принялась всматриваться в глубокие линии, что разбегаются в разные стороны, образуя подобие не то паутины, не то карты местности.

Старая саргонка пару мгновений вглядывалась в длинные, причудливо загнутые линии. Внезапно глаза широко раскрылись, бабка подняла взгляд на лодыря. В ужасе охнув, отшатнулась, ссохшиеся губы начали дрожать, морщин на лице резко прибавилось, как будто бабка только что состарилась еще лет на сто.

Ладонь Таргитая выскользнула из обмякшей руки.

– Ты…– прошептала сдавленно. – Ты…! Неужто в самом деле…?!

Бабка, осмелев, снова глянула в его раскрытую ладонь, и побледнела.

– Неужто…зрел самого??! – вопросила неверяще и подняла глаза вверх, словно указывая на что-то или кого-то, расположенного высоко-высоко, но незримого. – Да как ты…как сумел?? А твое будущее…дай-ка взгляну…

Она вновь принялась изучать линии на Таргитаевой руке.

– Что? – спросил невр с радостным волнением и полными любопытства очами. – Что зришь, бабушка?

Старуха всматривалась в громадную ладонь еще пару мгновений. Затем громко ахнула и повалилась без чувств.

Толпа обеспокоенно зашумела. Горожане отпрянули, образуя вокруг Таргитая с Нестором и лежащей без чувств гадалки пустое пространство.

Сквозь многочисленных зевак протиснулись чернобородые саргонцы в ярко-красных рубахах. Злые взгляды обратились на Таргитая и Нестора. Узрев упавшую в обморок старуху, рассвирепели.

Самый высокий, с зелеными глазами, зыркнул на невра и гаркнул:

– Ты почто обидел нашу Гавану? Она никому не делает зла, лишь читает по ладони! И всегда, – слышишь? – всегда! говорит только хорошее! Клянусь сосцами священной Кобылицы!

Двое саргонцев наклонились над гадалкой, принялись легонько трясти. Когда не помогло, принялись хлопать по щекам. Лица у парней бледные, смотрят испуганно, словно оттого, смогут ли привести ее в чувство, зависят их жизни.

Один поднял голову, посмотрел на зеленоглазого.

– Эй, Аслан! – сказал он. – Гавана дышит, все в порядке!

Тот повернулся к Таргитаю с Нестором.

– Эй, она дышит, слышишь, да? Но это не благодаря тебе! Ты ее чуть к предкам не отправил, эй! Это же – оскорбление всему табору, клянусь молоком священной Кобылицы и хреном священного Коня! Задета наша честь, да и честь всего нашего народа, понял меня, ты, землепашец?!

Тарх ощутил гордость оттого, что его так назвали. Он всегда старался для простых людей, стремился их защищать от зла и всякой несправедливости. Землю пашут мирные и оседлые люди. Работяги, что встают с петухами и трудятся до заката, не покладая рук. Их любые кочевники и степняки норовят обидеть, ограбить, лишить жизни, а то и поглумиться над мертвыми!

Вспомнились поляне, каких встретили с Олегом и Мраком, когда впервые вышли из Леса – распятый Степан, обесчещенная Снежана и Зарина. Этот орущий на него саргонец тоже кочевник, и дудошник почувствовал, как внутри закипает гнев.

Все звуки исчезли, как отрезало. Его окутала пульсирующая тишина. Пропал шум собравшейся вокруг толпы. Перед внутренним взором невра появилась картинка в мареве – этот саргонец вместе с остальными мужчинами в таборе напал на небольшой хутор.

Зарубили не сумевших оказать сопротивление мужчин и стариков. Женщин и девок они пустили по кругу и по очереди надругались над каждой. Затем ради забавы вскрыли им животы, обнажив внутренности, отрезали груди и скормили своим псам. Потом закопали все еще живых.

Таргитай узрел, как в прошлое тянется род этих людей в таборе, и понял, что близкие предки явились с гор, жили разбоем и набегами. Позже стали наниматься в войска царей, что расширяли владения огнем и мечом, сокрушая и покоряя мирные соседние племена и народы.

Теперь ездят по землям, где в прошлом почитаемые ими предки без меры лили кровь, и зарабатывают деньги, показывая фокусы, часто выманивая монеты за ложные предсказания судьбы, а то и вообще срезая кошельки с поясов у зевак.

Резкий голос того, кого звали Асланом, ворвался в думы Тарха, возвращая к действительности.

– Что хлопаешь глазами, точно красна девка? Или замечтался? Ха-ха-ха!

Ему вторил громкий сочный смех остальных саргонцев. Таргитай смотрит непонимающе, но потом в глазах появилась печаль, что всегда ему попадаются злые люди.

– Да у него вон глаза голубые да ресницы длинные, точь-в-точь, как у девки! – сказал чернобровый с блестящими на солнце во рту золотыми зубами.

– Аслан! Гляди, какой у него меч! – ахнул другой.

– Ха-ха, да гляньте же на его харю! – подхватил еще один. – Это наверняка местный дурачок, оружие никогда в руках не держал! Он, если и достанет этот меч, то, небось, машет им, как дубиной!

Крепкий на вид Аслан, пусть и чуть ниже Таргитая, рассмеялся и снова заговорил, обращаясь к дудошнику:

– В общем так, умник! Ты оскорбил наш табор, нашу Гавану и ее мужа Сапрода – нашего барона – лично! Можешь возместить ущерб золотом. Или отдать свой меч! Выбирай!

Аслан с завистью посмотрел на торчащую из-за спины дудошника рукоять.

– Вот это я понимаю – оружие! – сказал он восхищенно. – Да его под стать носить лишь какому-нибудь богу или саргонцу, вроде меня! Мы ведем свой род от самой богини Агни! Так что отдавай меч и можешь проваливать! – Он зыркнул на Таргитая злобно. – Шевелись тебе говорят!

Нестор в испуге глянул на спутника, но тот не двинулся с места. Ярко-голубые глаза смотрят загадочно – во взгляде странная смесь грусти и злости.

Аслан, глядя насмешливо, кивнул кому-то у Таргитая за спиной. Высокий статный саргонец протянул руку к Мечу. Аслан еще с одним здоровяком подошли к невру вплотную и крепко схватили за запястья.

– Забирай меч, Хавдар! – велел Аслан, усмехаясь в черную, как смоль, бороду. – Мы этого дурня подержим, если станет брыкаться.

Таргитай повел плечами, их отшвырнуло в толпу, как тряпичных кукол.

Невр развернулся к Хавдару. Тот гневно сдвинул брови, но все равно шагнул к нему и взялся за рукоять Меча с твердым намерением отобрать оружие. Он вдруг с криком отдернул обожженные пальцы и отшатнулся. В изумлении уставился на покрасневшую кожу на руке, что на глазах стала покрываться крупными волдырями.

Он потемнел лицом от обиды и гнева. С яростным криком бросился на Таргитая. Пудовый кулак невра с размаха угодил ему в нос. Раздался тихий хруст, брызнуло красным. саргонца развернуло от удара и бросило в толпу.

Пришедшие посмотреть на цирковое