Мажор : На завод бы шел работать! - Анна Наумова

- Тебе-то что? - огрызнулся я, потирая ушибленные костяшки. Больно-то как!

- Мне - ничего, - спокойно сказал парень. - А вот если пальцем сестру тронешь - убью. Не чета она тебе.

- Ты откуда знаешь? - мрачно спросил я, стараясь, однако, чтобы мой тон был менее дерзким. Значит, у красотки тут бдительный брат имеется, готовый охранять ее от приставаний навязчивых ухажеров. Что ж, это сильно осложняет дело. Стало быть, на посиделки в общаге с бутылочкой вина в приватной обстановке Тося вряд ли согласится.

- Я тебя предупредил, - все так же спокойно сказал парень. Внешне он ничуть не походил на сестру, но манера говорить у них была абсолютно идентичной: спокойная, размеренная, с чувством легкого превосходства. - Ты же из породы кроликов, так? Я таких, как ты насквозь вижу. Ты же не в ЗАГС ее звать собираешься, верно?

- А тебе-то что? - вспылил я, уже ничего не боясь. Мне надоело, что какой-то "мимокрокодил" отчитывает меня, будто проштрафившегося школьника. Батя он мне, что ли? Ну и что, что она его сестра! - Может, и в ЗАГС, не сразу, конечно. Тебя забыл спросить!

- Три раза "ха-ха", - все так же невозмутимо сказал парень. - Мы таких видали, через забор кидали. Не первый день живу на свете. Такие, как ты, не женятся, а поджениваются. Смекаешь, о чем я? Так вот, если ты, ловелас деревенский, Тосю хоть пальцем тронешь, ты точно никогда не женишься. По причине неспособности. Мигом охоту отобьем с ребятами. Надеюсь, ты понял, что я имею в виду, - и он, угрожающе поведя плечами, бодро зашагал вслед за сестрой. Поравнявшись с Тосей, он приобнял ее, наклонился к ней и что-то сказал ей на ухо. Тося засмеялась, посмотрела на меня и тут же отвернулась.

А я от злости чуть было не вмазал кулаком в стену еще раз, но вовремя одумался. В этом мире мой расширенный ДМС, конечно же, не действует, а посему вылечить сломанные пальцы или трещину в кости будет гораздо сложнее. Скорее всего, отправят меня в какую-нибудь заводскую поликлинику, где суровые медработники намочат марлю, наложат гипс, да и отправят гулять... И придется мне еще месяц сидеть в общежитии без денег. Интересно, тут хотя бы больничные оплачивают. И если да, то сколько? Двадцать копеек в день?

Мне едва ли не выть захотелось от злости. Я, баловень судьбы, тепличное дитя, которому всю жизнь жили в одно место и которого кормили с ложечки, красивый парень, который мог закадрить почти что любую девчонку, оказался совершенно не приспособленным к жизни. И даже смазливая внешность не особо-то мне помогает. Да и не считает, кажется, меня никто тут смазливым. Вон Тося смотрит на меня, будто на липкую приставучую муху... Подружка ее, наверное, сейчас раззвонит всему заводу, как ловко отшила меня Тося, и на ближайшее время я стану объектом насмешек.

Деньги, которые я нашел в штанах Эдика, я решил потратить, хотя они и не были моими. А что делать? Не умирать же... До зарплаты еще дожить надо. Надеюсь, находящийся теперь неизвестно где настоящий Эдик на меня не обидится. Цены в заводской столовой меня приятно удивили. Мелочи в кармане мне вполне хватило, чтобы взять "комплексный" обед. Ничего особенного: жиденький суп, котлета с пюре и компот с кусочком черного хлеба. Еще даже кое-что осталось на проезд. В другое время я бы на такую еду даже и не посмотрел, но сейчас я был так голоден, что смел все подчистую и даже тарелку хлебом вычистил. Да уж, голод - не тетка.

На обед все уходили в одно и то же время. Чтобы получить свою порцию еды, надо было отстоять очередь в огромной столовой с большим транспарантом: "Хлеб - всему голова, береги его!", поставить плошки на пластиковый поднос, расплатиться на кассе с полной улыбчивой буфетчицей и пойти искать свободное место, чтобы приткнуться где-нибудь хоть с краешку.

Многие работники, впрочем, предпочитали не тесниться в такую погоду в душной столовой. Взяв заранее купленную по дороге на работу бутылку молока или кефира и булочку, они выходили в заводской дворик и там загорали, уютно расположившись на скамеечке. На жаре дико клонило в сон, и наш мастер Михалыч, умяв свой нехитрый обед, захрапел прямо на скамейке, накрыв лицо кепкой. Чтобы растолкать мастера и вернуть его к станку, нам с Толиком пришлось нехило потрудиться - сон у почетного заводского труженика и фронтовика был прямо богатырским.

Фронтовиков, кстати, на заводе было немало. Оно и неудивительно - сейчас мужикам, которые ушли на войну восемнадцатилетними, было около тридцати пяти лет. Это были не сухонькие, сгорбившиеся старички, а полные сил молодые мужчины и женщины.

При помощи моего нового приятеля Толика и не стесняющегося крепкого словца мастера Михалыча я неожиданно для себя понял, что понемногу стал разбираться в том, что происходит. В целом, ничего сложного от меня не требовалось. Надо было только строго соблюдать технику безопасности и аккуратно обращаться с заводским оборудованием.

- Золотые руки у тебя, Эдик! - похвалил меня Михалыч. - Ни одной заготовки не испортил. Все аккуратно делаешь. Тут до тебя парнишку одного присылали, так он по цеху ходил, брак собирал, чтобы хоть что-то сдать. Если так и дальше пойдет - через полгодика тебя слесарем оформим. А там, глядишь, лет через пяток и мое место займешь, каково, а?

- Отлично, - вежливо кивнул я. Да уж, хорошенькая перспектива. Прямо как в моем любимом фильме "Однажды в Америке": "Сначала моешь овощи, потом нарезаешь салат, через год или два будешь помощником менеджера, и вот тогда пойдут большие бабки...". Всю жизнь мечтал... Получаться-то у меня получалось, да только не нравилось мне. К концу дня уже устали ноги и предательски заныла спина.

Ровно в семнадцать ноль-ноль раздался длинный звонок, будто в школе. Народ завозился, начал прибирать рабочие места и выключать станки. Я последовал примеру Толика и двинулся в раздевалку. Там я с удовольствием скинул с себя надоевшую за день рабочую одежду и ботинки, размял затекшие ноги и побежал быстрее в душ, чтобы скорее привести себя в порядок. Душевая завода с облупившейся плиткой и протекающей старой лейкой, конечно, совершенно не походила на мою ванну с гидромассажем, но я, усталый и обессиленный, уже совершенно не обращал на это внимания. Горячая вода есть - и ладно.

Наскоро переодевшись, я вслед за Толиком попрощался на проходной со