Толмач - Эльхан Аскеров

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что вы с моей матушкой были достаточно близки, – осторожно высказался Егор, тщательно отслеживая его реакцию.

– И снова браво, юноша, – кивнул Игнат Иванович. – Должен признать, вы весьма наблюдательны и прозорливы.

– Благодарю. Но прошу меня простить, я вас перебил, – проявил Егор вежливость.

– Пустое. По сути, я уже все сказал. Я, по долгу службы, имею возможность сноситься с самыми разными губерниями государства, и потому дела вашей семьи мне были хорошо известны.

– Но помогать не спешили, – не сумел промолчать Егор.

– Увы, пока был жив ваш прадед, он требовал исключить даже любое упоминание о вашей семье. Хотя имел не редко долгие и серьезные споры с вашим дедушкой. Отцом вашей маменьки. Так что о делах я знал, но вмешаться не имел никакой возможности. К тому же ваш отец не желал ничьей помощи. Упрям был, словно осел. Хотя, должен признать, что он делал все, чтобы моя кузина была с ним счастлива. Чего говорить, если, овдовев, он так более и не женился.

– Что ж. Теперь мне многое становится понятным, – задумчиво кивнул Егор. – Но это не объясняет, зачем вы здесь?

– После смерти Танечки я многое пересмотрел в своем отношении к этой истории, – помолчав, вздохнул Игнат Иванович. – А когда получил известие, что вы мало того, что осиротели, так еще и оказались без средств к существованию, тут же испросил отпуск и приехал сюда. Вы, Егор, Вяземский, как это ни удивительно.

– Простите, но как такое может быть? – вдруг сообразил парень, поймав тот заусенец, который его царапнул в беседе с самого начала. – Ведь вы сами сказали, что мои родители были венчаны, а значит, мама должна была взять фамилию отца. А тут вы заявляете, что я Вяземский. Как так?

– Вы и вправду весьма внимательны, – удивленно качнул Игнат Иванович головой и, расправляя усы, тихо продолжил: – Ваш папаша был из иноверцев. Пращур его сумел на поле боя отличиться, еще при Петре Великом. Тот его дворянским достоинством и наградил, сделав офицером личной гвардии. С тех пор и повелось, что род его, хоть и в мечеть ходил, а империи служил серьезно. А когда ваши родители познакомились, отец ваш, чтобы прадеду угодить, крещение принял и даже фамилию сменил, после венчания став Вяземским. За это от него отвернулась вся его семья.

– Вот теперь все встало на свое место, – помолчав, решительно кивнул Егор.

– Что именно? – с интересом поинтересовался Игнат Иванович.

– Почему мы никогда не общались ни с какими родственниками, – высказался Егор прежде, чем понял, что именно произносит.

– Выходит, вы не все забыли? – тут же отреагировал дядюшка, подобравшись, словно кот перед прыжком.

– Забыл, – устало вздохнул Егор. – Но тут вот какая штука. Когда разговор заходит о чем-то, мне близком, я вдруг начинаю что-то вспоминать вне зависимости от собственных чаяний. Так, к примеру, было с жандармом. Он по-французски высказался, и я тут же ответил на том же языке. Теперь вы произнесли фразу по-итальянски, и я снова ответил. Вот и теперь разговор зашел о родичах, и снова что-то мелькнуло. Доктор сказал, что такое при серьезной контузии бывает, и вполне возможно, что память когда-нибудь восстановится. Насколько это верно, не мне судить, но не верить ему я повода не вижу.

– Я слышал о подобном, – чуть подумав, кивнул Игнат Иванович.

– Бог с ним. Но вы не сказали, зачем приехали? – решившись, напомнил Егор.

– А что тут непонятного? – откровенно удивился дядюшка. – За вами, конечно. Уж простите, но оставить родную кровь в бедственном положении я просто не могу. Да и не поймут меня, поступи я так.

– А что остальная семья скажет? – хмыкнул парень с нескрываемым сомнением.

– А их это касаться не будет. Теперь это дело касается только нас двоих. Точнее, троих. Там еще ваш дедушка очень желает знакомства с вами.

– В Москву, значит? – задумчиво уточнил Егор. – И что я там делать стану? Уж простите, но из меня теперь служивый плох будет. И с учебой, боюсь, все тоже будет непросто. По башке дурной я получил крепко. Впрочем, вы и сами все видели, – скривился он, вспомнив свое состояние, когда дядюшка ввалился в палату.

– Думаю, занятие по душе вы себе и сами найдете, а за остальное не беспокойтесь, – отмахнулся Игнат Иванович. – Уж голым и голодным точно не останетесь. В том я вам слово свое даю. Так что, поедете?

– А ваша семья к моему появлению как отнесется? У вас, небось, и супруга и дети имеются, – не унимался парень, лихорадочно прикидывая, что из всего этого может получиться.

– Я вдов. Два сына давно уже выросли и служат в армии. Так что некому возражать, – грустно усмехнулся Игнат Иванович. – Поехали, Егор. Это не только тебе, это и мне надобно, – еле слышно добавил он.

– Думаю, хуже уж точно не будет. Поехали, – махнув рукой, согласился парень.

* * *

Уехать сразу у них не получилось. Едва услышав, что его пациенту предстоит долгая дорога, врач встал насмерть, категорично утверждая, что подобные поездки пока не для Егора. Внимательно его выслушав, Игнат Иванович задумчиво расправил усы и, помолчав, осторожно уточнил:

– Как скоро он достаточно оправится для переезда?

– Дайте еще две недели, ваше превосходительство, – подумав, осторожно попросил врач. – Вы поймите меня правильно. Я ж не потому возражаю, что чего-то для себя хочу. Боюсь, как бы ему с головой хуже не стало.

– Я вас услышал, доктор, – коротко кивнул дядюшка. – Что ж, раз вы считаете, что через две недели он сможет перенести дорогу без ущерба для здоровья, пусть так и будет. Я подожду. Попрошу только вашего разрешения использовать это время для подготовки.

– Осмелюсь спросить, что вы имеете в виду? – озадачился врач.

– Юноше надобна дорожная одежда и хоть что-то для выхода. Не может же он ехать в больничном халате. Я приглашу к нему портного. Используем это время с пользой. Надеюсь, вы не станете возражать? – многозначительно уточнил Игнат Иванович.

– Господь с вами, ваше превосходительство, – всплеснул врач руками. – Это сколько угодно. Палата у Егора Матвеевича отдельная, так что портной никого не побеспокоит. Не извольте сомневаться.

– Прекрасно. Так и поступим, – решительно кивнул дядюшка и, вежливо попрощавшись, покинул больницу.

Весь этот разговор происходил в кабинете самого врача, и Егор следил за ним, сидя на кушетке. Ему было безумно интересно наблюдать за местными жителями в их, так сказать, естественной среде обитания. К тому же парню предстояло теперь и самому тут жить, так что многие вещи ему предстояло просто изучить заново. Проводив дядюшку взглядом, Егор поднялся и нехотя поплелся