Время - словно капля янтаря - Игорь Вереснев

Прихватило меня не по-детски, едва я с Ириной распрощался и дальше в прошлое сиганул. На ровном месте прихватило, что самое обидное. Накрутил я свой «парус», как обычно, нажал кнопку. Надежда ещё промелькнула: может, на свежей батарейке оно быстрее заработает? Дурацкая идея, само-собой, я на неё не очень-то рассчитывал. Но на то, что в зубе вдруг долбанёт, я рассчитывал ещё меньше.

Сначала думал, что пройдёт. Потом начал корить себя, что анальгина в дорогу не захватил. Решил терпеть, — ну не может же он болеть до бесконечности?! Оказалось, ещё как может. Когда вокруг тебя безвременье серое, и отвлечься ни на что не получается, зубная боль вдвое, втрое сильнее чувствуется.

Сдался я, одним словом, выключил хронобраслет. Недалеко пропутешествовал. Судя по тому, что на деревьях жёлтые листики среди зелени проглядывают, начало осени сейчас или самый конец лета.

От внезапной остановки хроноперемещения зуб мой обалдел, не иначе. Я даже обрадовался на миг, решив, что боль осталась где-то в будущем. Ничуть не бывало! В десну так жахнуло, что слёзы из глаз выступили. Ясно — перетерпеть не получится.

Осторожно баюкая зуб языком, я поспешил к выходу из парка, в дальнем углу которого совершал очередной «хронозаплыв». Нужно было срочно найти ближайшую аптеку со спасительным альгином, благо, дефицита с этими заведениями в родной стране нет. Наоборот, расплодились, пока я зону топтал. По количеству с ними соперничать могут разве что ломбарды и похоронные бюро. А, ну да, «наливайки» всех мастей ещё. Вполне логичная последовательность действий предлагается для среднестатистического гражданина: вынеси всё из квартиры в ломбард, полученные деньги пропей в «наливайке», на оставшиеся похмелись «боярышником» из аптеки и «двигай кони», не задерживайся. Заботятся власти о народе, что там говорить! Вот книжные магазины как закрылись к концу 90-х, так и нет их больше.

Рассуждая об этих абстрактных материях, я направился было к пешеходному переходу через широкую оживлённую магистраль. И остановился. Глаз зацепился за синенькую с белыми буквами вывеску: «ВитаДент». Да ведь это стоматология! — сообразил я. Стилизованное изображение корневого зуба подтверждало правильность догадки. Вывеска располагалась рядом с дверью, проделанной в стене жилой девятиэтажки. К двери вело небольшое крылечко с навесом. Окна по обе стороны забраны аккуратными единообразными решётками. Ясно, не стоматологическая поликлиника это, частный кабинет. Выкупили две или три квартиры рядом, соединили, отгородились от общего подъезда, собственный вход оборудовали. Я уже убедился, что это повсеместная мода пошла, — жильё в нежильё превращать.

В том, что частный лекарь сдерёт с меня в разы больше, чем государственный, я даже не сомневался. Но может, и толку больше будет? К тому же в поликлинике очередь наверняка. Тут же вспомнились намертво въевшиеся в память запахи больницы, и выбор стал однозначным. Деньги есть, чего жмотничать?

Колокольчики над дверью мелодично звякнули, едва я её открыл. Сидевшая за компьютерным столиком молодая ухоженная брюнетка, подняла взгляд от экрана. Ага, видимо, это их регистратура. Удивительнее всего для меня было, что на женщине не белый халат, а светло-зелёный медицинский костюм.

— Здравствуйте, — поприветствовала меня медичка. — Чем могу помочь?

Голос у неё был не менее мелодичным, чем у колокольчиков, а улыбка хоть и дежурная, но приятная.

— Зуб… — жалобно пробормотал я.

Голос мой, да и весь вид сообщили всё остальное.

— Острая боль? — уточнила брюнетка.

— Угу.

Она включила интерком у себя на столе, спросила:

— Игорь Виленович, здесь мужчина с острой болью. Вы примите? — услышав утвердительный ответ, указала мне на коридор: — Направо, последняя дверь. Сумки здесь оставьте! В шкафчике!

Врач оказался крепким, мордатым дядькой средних лет, с глубокими залысинами и в таком же светло-зелёном костюме. Понятное дело, на нём он сидел не так элегантно, как на регистраторше. Компанию Игорю Виленовичу составляла ещё одна молодая медичка, для разнообразия — блондинка.Врач окинул меня взглядом, велел, указав на кресло:

— Снимайте пиджак и присаживайтесь.

От вида этого орудия пыток у меня ноги сделались ватными. На стол с разложенными на нём, поблёскивающими хромом и никелем инквизиторскими инструментами я и вовсе старался не смотреть. Всю волю собрал в кулак, чтобы спокойно, без дрожи в руках, снять пиджак, повесить на спинку стула, пройти к креслу, сесть.

Впрочем, это кресло мало походило на своих предков из моего детства. Куда комфортнее оказалось. Стоило мне умоститься, как врач опустил спинку, придавая мне полулежачее положение. Медсестра тут же одела на меня очки с тёмными стёклами, и только после этого вспыхнула лампа.

— Откройте рот, — скомандовал врач. — Где болит?

— Справа внизу.

Он заглянул в мой раззявленный рот, поморщился. Сейчас начнёт лекцию читать, — решил было я. О том, как «за полостью рта ухаживать», «стоматолога регулярно посещать». Одним словом, стыдить меня станет за гнилые зубы. Плавали, знаем.

Против ожидания, лекции не последовало. Врач молча сунул мне в рот металлическую штуку, осторожно потрогал зуб снаружи, потом внутри. Слегка надавив на него, спросил:

— Так больно?

— Угу.

— А так? — нажал в другую сторону.

— Уй! — не сдержался я.

— Больше не буду, — успокоил врач.

Выпрямился, повернулся к медсестре, сообщил:

— Острый периодонтит второго моляра. Коронка разрушена почти полностью, но нерв на месте, зуб живой. — Затем уже мне: — Сохранить зуб не получится. Удаляем?

Я даже удивился, столько сожаления было в его голосе. Чужой гнилой зуб жалеет? Мне и то не жалко, всё равно от него уже несколько лет толку не было, — дупло такое, что вся еда туда проваливается. Только и названия, что зуб. Вырвать и забыть, у меня их ещё вон сколько… двадцать? Нет, девятнадцать останется. Ну, тоже немало.

Я кивнул, соглашаясь. Мысленно приготовился к предстоящей пытке. Не то, чтобы я боли боюсь, — и не к такой притерпеться пришлось! Но особенность у меня есть. Вот, например, я с детства не люблю стричься, хоть боли там и нет никакой. Ощущения мне неприятны, когда кто-то касается твоей головы всякими металлическими инструментами, ножницами там, бритвами. А тут — так и вообще во рту! Поэтому постарался я отключиться от происходящего, не видеть и не слышать, что вокруг меня делается, только выполнять послушно, что потребуют.

Однако попробуй не видеть, когда врач со шприцом ко мне подступил. При удалении это самая неприятная