Стажерка - Юнта Вереск

Угрозы не представляет. Если бы года на два позже прилетела, было бы интереснее для астрономов и опаснее для всех остальных, потому что между орбитами двух газовых гигантов, в той самой точке, в которую она сейчас несется, через двадцать пять месяцев сойдутся в противостоянии Сатурн и Юпитер. Их гравитации хватило бы, чтобы развернуть ее куда угодно, в том числе, и к Земле. Но обошлось. Юпитер пока далеко, а окольцованный шарик недостаточно близко, чтобы оказать сколько-нибудь существенное гравитационное воздействие.

Надо же, такую интересную информацию прощелкала из-за всех этих выпускных тестов и испытаний!

Последние экзамены мы сдавали в январе-феврале. Затем изматывающий месяц на тренажерах. И, наконец, практическая часть, которая пришлась на апрель-июнь. Три месяца нагрузок на тело и опустошающих мозг заданий. Дюжина смоделированных катастроф со вполне реальными спасательными миссиями. Двадцать групповых полетов и пятнадцать одиночных испытательных, после каждого из которых нужно было дать полную раскладку по работе и рекомендации по отладке оборудования. На эти месяцы я даже бойцовские тренировки забросила, оставив себе лишь час-полтора работы на тренажерах в сутки. До новостей ли тут было…

Я перелистывала новостные сообщения, вчитывалась в исследовательские и научные отчеты.

Задание командир, он же первый навигатор, дал несложное — построить движение «Феникса» к комете, затем ее облет для получения данных, двухмесячное зависание на орбите для подробных исследований. Понятно каких — легкий десантный шлюп будет барражировать поверхность, по возможности высаживать и забирать роботов-разведчиков, а, может, и геологов. И все это на дикой скорости — комета будет продолжать лететь через систему на своей сумасшедшей скорости, а нам нужно приноровиться к ее капризам: предварительные данные говорили, что она неправильной формы, да еще и крутится как попало.

Нет, «Феникс» не был исследовательским судном в полном понимании этого слова. Это именно космический десантный бот — чаще всего он осуществлял начальный сбор данных, предпринимал попытки сесть и исследовать поверхность астероида, иногда с не очень глубоким бурением. Дальше, если нужно, на этот вот так слегка разведанный астероид уже слетаются ученые, инженеры, добытчики и прочий люд.

С кометами дело обстоит иначе. У них рыхлая поверхность с кучей торчащих во все стороны камней и глубоких трещин. Высаживаться на кометы, особенно темные, ни людям, ни киборгам категорически не рекомендуется — только роботы и дроны.

Обычные кометы славятся тем, что, при приближении к Солнцу оставляют ярко светящийся ионный хвост, направленный прочь от звезды — солнечный ветер разогревает поверхность и уносит испаряющуюся часть прочь от себя. Однако хвосты бывают и другими, например, электростатические и гидродинамические, в результате у некоторых комет наблюдается сразу два хвоста.

Для темных же комет самым характерным является пылевой след — самый опасный для исследователей. Куча мелких и не очень мелких частиц образуют серо-желтый, плохо различимый в видимом диапазоне хвост, закручивающийся вдоль орбитальной траектории.

Увы, никаких данных о таком хвосте в сводке, которую скинул мне на ИСБ капитан, я не нашла.

Обычно веселый и разговорчивый Свист за обедом с неожиданной озлобленностью рассказал о том, как «Феникс» три года назад исследовал обычную, светлую комету:

— Болтались над ней, а она сама, дура, крутится без остановки. Пылюга во все стороны, только и гляди, чтобы под один из хвостов не попасть. Пилоты тогда вымотались до самого немогу. Сесть на нее нам не разрешили, оно и правильно, почти все роботы там сгинули, только два сумели вернуться с добычей, мы эти образцы потом кабинетным чудикам скинули, пусть копаются до посинения.

Он чуть ухмыльнулся. Понятно, ни ученые, ни их работа ему не интересны. Потом друг в голосе прорезалась обида:

— Вот я, например, ответственный десантник, должен сам туда нырнуть, вынырнуть, потом провести всю эту шайку геологов-зоологов. Да следить, чтобы не убились. И чтобы потом их оттуда выковырять. А я тады сиднем зад отсиживал на боте. Так и не дали клюнуть ту кометку. Она правда мелкая была, километра на два. Да и к Солнцу ближе, поэтому так пылила… Сейчас подальше летит, в прохладе… может, и удастся на нее прыгнуть…

Глава 20

Стратегия навигатора

Расчет и составление навигационных схем заняли у меня все утро, от ночной смены до обеда. И часть обеда тоже. Спохватилась без двадцати три, рассчитав три варианта начального подлета к комете. Пришлось быстро отправить все, что надумала, кэпу, быстро переодеться, заскочить в кают-компанию, схватить там кусок пирога, запить его киселем, и бежать в пилотскую.

— Ты в таком мыле, что тебя страшно за пульт пускать, — ухмыльнулся Торбо, уступая мне место.

Больше попыток приставать он не делал, хотя поглядывал не виновато и не стыдливо, а укоризненно. Нет бы просто извиниться…

Когда он ушел, я глянула на полетные карты, поняла, что все спокойно. Вывела на громкую связь оповещение о любых изменениях, и решила двадцать минут поспать. Впервые за все эти дни, между прочим. Но надо же как-то переключиться с навигации на пилотирование, правда?

Увы, поспать не удалось. Только откинулась в ложементе, даже расслабляться толком не начала, как заявился кэп со страшно недовольным видом. Уселся в кресло второго пилота, развернул голо с моими расчетами, и фыркнул:

— Кузнецова, я надеялся, что вас в Академии хоть чему-то обучали. Но вижу, что ничему.

— Что такое? — встрепенулась я.

— А вот ты мне и скажи. Жду анализ ошибок до вечернего чая.

Дернул кадыком, поднялся, погасил голо и вышел. Урод.

После смены будет ужин. Актуальный, ибо пообедать я толком не успела. Затем, по сегодняшнему расписанию, у меня с Фишем занятия, надо будет разобраться в автоматических заборах биологических проб. В принципе, никакой разницы нет в том, какие пробы собирать, но у Фиша была фикс-идея о том, чтобы капсулы с образцами были особыми, защищенными от радиоактивного излучения и прочими предохраняющими биоматериал прибамбасами.

То есть искать ошибки в расчетах мне нужно вот прямо сейчас, пока рулю. Никакой передышки.

Развернула ложемент, выкатила интерактивный столик, включила на нем свои расчеты. Проверила. Перепроверила. Все, вроде бы, верно…

Прикрыла глаза. Начала вспоминать. Но вспомнила почему-то не занятия, а Луку Нову.

«Навигация — это стратегия. А пилотирование — тактика», — убеждал он меня, уговаривая поступать на «Управление космическим транспортом». Там основным предметом была как раз навигация.

Однако я выбрала летно-испытательную специальность. Хотя особой разницы не оказалось. Студенты могли выбирать для себя курсы обязательной и дополнительной программы. Дополнительную можно было брать не больше пятидесяти процентов от