Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Раэль печально улыбается:

— Моих в том числе. Неужто ты не поняла до сих пор, Соль? Токториэль — одно из величайших сокровищ Инис Мона. По праву рождения и по величию духа она должна была со временем занять место его правительницы.

Надо же, а мне Токс никогда не говорила, что ее готовили в правительницы Инис Мона. С другой стороны, когда бы она могла это сказать? В перерывах между рвотными позывами? Снаряжая меня воровскими причиндалами? Вытирая сопли сироткам-снага?

— А потом произошла катастрофа на Бейн Ниб’хейс, — голос Раэль стал глубоким и печальным. — Гибель одиннадцати потомков высоких родов. Только Токториэль целители смогли вернуть к жизни, но внутренне она мало отличалась от своих погибших друзей. Токториэль просила Круг о смертном приговоре. Не проявляла ни к чему интереса, смотрела в одну точку целыми днями. Отказывалась от еды, отдавая предпочтение вину и сонным травам, чтобы ненадолго забыться… полагаю, ты застала это, Соль.

Киваю. Да уж, насмотрелась.

— Мы не могли оставить Токториэль на Инис Мона — она угасла бы под тяжестью отчаяния и чувства вины. К тому же Ирендис была не единственной из тех, кто горел скорбью и жаждал мести. Хотя даже среди них многие признавали, что если бы это они оказались на Бейн Ниб’хейс в тот роковой день, то действовали бы так же, как Токториэль.

— Так что же… Вы тоже не находите ее виновной? Но зачем тогда так сурово наказали?

— Потому что пытались спасти. Дать шанс на краю света обрести себя заново. Алгоритм должен побуждать ее к ежедневному действию. Каждый день все обитатели Инис Мона молились, чтобы Илюватар явил Токториэль свою милость. Милость и была явлена — в твоем лице. Это знак, что времена меняются, нет больше низших и высших рас, свет Илюватара одинаково может явить себя как через друида, так и через снага-хай. Что до меня, то разлука с возлюбленной супругой оказалась горькой, но необходимой платой за то, чтобы дать ей надежду на исцеление.

— Ясно… Так что же, как только условия наказания будут выполнены и браслет спадет, Токс… вернется к тебе на Инис Мона, бросит нас тут к Морготу?

— Это будет зависеть исключительно от ее решения. Однако моя госпожа и твоя подруга не склонна уклоняться от обязательств. В тот день и час, когда условия приговора будут исполнены, я сяду на самый быстрый корабль, прибуду сюда и стану просить ее дозволения остаться здесь, чтобы помогать во всех ее начинаниях — как и обязывают меня брачные обеты. А теперь мне пора уходить, пока нарушение условий приговора не перестало быть вынужденным и не оказало влияния на алгоритмы ваших браслетов.

Раэль встает, достает из кармана куртки конверт и кладет на диванные перила.

— Условия приговора запрещают мне или кому-либо из друидов оказывать Токториэль помощь… Но ты — не она. Потому я совершенно случайно забуду здесь ключ от банковской ячейки… адрес и номер на конверте. Надеюсь, хранящиеся там артефакты и деньги помогут в твоих свершениях. В твоих, я подчеркиваю, — Раэль подмигивает. — А если к ним вдруг причастна моя супруга, то это можно считать совпадением.

— Совпадением, х-ха… Но ведь ты и есть разработчик алгоритма, Раэль. Так что же, получается, ты создал алгоритм, чтобы его обманывать?

— Полагаю, ты сейчас составила краткое резюме деятельности разумных во множестве миров за миллионы лет.

— Ладно, ладно… Пойдем, провожу тебя.

Стоя в дверях гаража, смотрю Раэлю вслед. Он уходит в сторону порта, охваченного занимающейся зарей. А я поднимаюсь к себе, чтобы подготовиться к новому дню.

Яна Каляева

Сильные не убивают, книга 2

Глава 1

Соль. Едины, как свет и тень

Потоп, нашествие Хтони или свадьба мадам Кляушвиц? Не знаю, что бы я выбрала. Впрочем, здесь мне, прям как античному герою, выбора дано не было. Осталось только встретить судьбу с открытым забралом.

Прибыли все три сестры Ленни, каждая — с многочисленным потомством. Теперь из сумасшедшего детского дома на работе я возвращалась в сумасшедший детский дом дома. Раньше я наивно думала, что нет ничего хуже орды маленьких снага, потому что мне не доводилось жить с ордой маленьких кхазадов. Впрочем, сначала они мне даже понравились — кхазадики аккуратные, чистенькие и тихие. Очень тихие, заразы. Я вообще не слышала, что эти паршивцы делали с моими вещами, пока они сами с гордостью не продемонстрировали замечательную модель парусника, на сооружение которой ушли мои спортивные приблуды, новенький кожаный рюкзак и последняя чистая футболка, а иллюминаторы были изготовлены из стекол моднейших черных очков, на которые я месяц зарабатывала честным воровством.

А впрочем, парусник получился зачетный, что уж там. Он прошел течение реки Поронай до самого слияния с морем. Почти сам — всего два раза пришлось выталкивать его палкой из нагромождений плавучего мусора.

Ладно, нашествие детей вполне можно пережить. Да все, в принципе, можно пережить. Даже ежедневные просьбы Катрины: «Соль, милая, сбегай в эту грязную харчевню и скажи им, что своим убогим конфи они меня просто убивают, а соус песто вкусом, запахом и консистенцией напоминает болотную тину». «Грязная харчевня» — это один из лучших ресторанов города. Мадам Кляушвиц приняла тяжелое решение на собственной свадьбе не готовить и заказать кейтеринг. Сама она ходить в ресторан брезговала и посылала обратную связь через меня. Когда я появлялась на пороге ресторанной кухни, повара дружно принимались стонать, даже не выслушав мое «мадам велела передать…» Я сочувствовала им всей своей снажьей душой. Вам когда-нибудь приходилось готовить еду для профессионального повара? По сравнению с этим моя работа выглядит не такой уж опасной и даже отчасти скучноватой.

С розовым платьем подружки невесты и туфельками на каблуках я тоже смирилась. Поорала, покидалась на стену и смирилась. В конце концов, оно придает моей оливково-зеленой коже неповторимый оттенок хлебушка, забытого на месяц в теплом и влажном месте, а смелый вырез изящно подчеркивает полное отсутствие груди — она вообще-то есть, но платье ее волшебным образом крадет. Но это же только на один день! И почти никто меня в этом не увидит. Всего-то три… нет, четыре сотни гостей. А потом — любой желающий на фотографиях в социальных сетях. И в городской хронике. И на билбордах с объявлениями о счастливом