Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Женщина снова исчезла.

– Министр финансов? – повторил Афшин. – Он теперь занимает себя бухгалтерскими делами?

Акиса фыркнула:

– Не сомневаюсь, что он и Нари находят немало других способов, чтобы…

Зейнаб наступила ей на ногу.

– Да, он министр финансов. И Нахиды процветают, – сказала она, меняя тему разговора на ту, которая, как подозревала Зейнаб, будет ему более интересна. – Они были заняты по горло. Но Нари, кажется, счастлива. Она, Субха и Джамшид приняли первых учеников в медицинскую школу, чему все они очень радовались. И у нее теперь свой дом – небольшое строение близ лазарета. Она этот дом ремонтирует вместе с ее дедом.

Дараявахауш вздрогнул, услышав это.

– Нари нашла своего деда? – Когда Зейнаб кивнула, эмоции наполнили его глаза. – Слава творцу. Я… я рад услышать об этом. Обо всем про нее. Она заслуживает счастья. Спасибо.

Зейнаб только кивнула в ответ:

– Не за что.

Он снова уставился в свою чашу с вином.

– Я должен извиниться перед вами. Вы были правы той ночью в лесу, говоря о Бану Маниже, и я жалею, что не воспользовался вашим советом раньше. Я… – он, казалось, запнулся. – Цену за это промедление я буду платить всю мою оставшуюся жизнь.

– Что совершенно справедливо, – пробормотала Акиса.

Зейнаб медлила с ответом:

– Говорят, что вы покинули Дэвабад, чтобы искупить вину. Найти того ифрита. Это правда?

Дараявахауш поморщился, он откинулся на своем сиденье, опрокидывая остатки вина из чаши в рот.

– Я пытаюсь. Было бы проще, если бы тот, кого я ищу, не владел несколькими тысячелетиями знаний обо мне в том, что касается моего умения скрываться, моей собственной магии и всеобщей ненависти, которую я вызываю.

– Значит, пока не везет?

Афшин со стуком поставил свою чашу на стол, и Зейнаб увидела, что несколько посетителей таверны вскочили со своих мест.

– Я потерял все нити. Я гнался за Визарешем по отметинам, оставляемым его магией, но это все равно что идти по следам, исчезающим на другой день, использовать глаза, которые невозможно открыть полностью.

Зейнаб пробрала дрожь.

– Визареш – это тот, кто украл сосуды из Храма?

– Да. – Голос Дараявахауша звучал подавленно. – Когда я думаю о том, что их передадут хозяевам-людям, хозяевам, которые будут контролировать их, как Манижа контролировала меня… – Он крепко закрыл глаза. – А я только и могу, что перемещаться, отдаваясь ветру, в надежде в один прекрасный день наконец случайно встретиться с ним.

– Я полагаю, что их преследование – это наше новое занятие. Любой джинн или дэв, наделенные рассудком, бегут в другую сторону. – Зейнаб сделала еще глоток кофе. – Вы не знаете, как выйти на связь с кем-нибудь из пери или маридов? Может быть, они его видели.

Дараявахауш снова нахмурился:

– Мои попытки вызвать какого-нибудь марида привели к тому, что на меня была послана приливная волна. А пери исчезли. Я думаю, они все еще залечивают свои раны после унижения, которое претерпели от Нари.

– Вы можете не поджигать их царств и не убивать их обитателей, пока они не ответят? – спросила Акиса. – Я думала, именно так вы обычно и поступаете.

– Я пытаюсь найти менее кровавые способы достижения моих целей. – Дараявахауш обвел рукой таверну. – Вот почему я здесь. Я думал, может быть, мне удастся поспрашивать на торговых постах и узнать, не видели ли люди во время своих путешествий какой-нибудь необычной магии.

Зейнаб посмотрела на человека, продолжавшего играть со своей черепахой, которая теперь окрасилась в темно-синий цвет.

– Я думаю, что магия должна быть очень уж необычной, чтобы джинн так ее назвал. – Но тут ей в голову пришла одна мысль. – Впрочем, если вы ищете сосуды и того ифрита, который их похитил… то не лучше ли вам задавать вопросы о магии людям? В конечном счете, если Визареш вернет сосуды своим хозяевам-людям, это вряд ли можно будет скрыть. Выясните, какие обиженные слуги внезапно занимали места своих королей и у кого появилась новая улыбка, при виде которой люди влюбляются в них по уши.

Дараявахауш замер.

– Это… неплохая мысль. – Его лицо помрачнело. – Но я не могу появиться перед людьми, я уж не говорю о том, чтобы поговорить с ними. У меня не было бы способа направить разговор в нужное мне русло.

Вот оно как.

– Тогда, я думаю, можно только пожалеть, что вы полностью исключили шафитов, – не смогла сдержаться Зейнаб. – Кто-нибудь из них наверняка помог бы вам.

– Необязательно быть шафитом, чтобы разговаривать с людьми, – сказала Акиса. Голос ее почему-то вдруг зазвучал не так саркастично, как прежде.

Зейнаб удивленно посмотрела на нее:

– Я знаю, но это все же невероятно редкий дар, разве нет? Я не знаю никого, кто мог бы сделать это.

– Я-то определенно не могу. – Афшин попытался зачерпнуть себе еще вина, но черпак появился из амфоры пустым, отчего лицо Афшина исказила гримаса. – А тут еще и вино кончилось. Увы, это мне знак – закончить разговор с вами двумя в этом немного менее колючем тоне, чем вначале. – Он поднялся гораздо менее грациозно, чем делал это раньше на глазах Зейнаб, и попытался изобразить поклон. – Желаю удачи вашему путешествию.

Зейнаб проводила его взглядом. Он вышел из таверны, а она почувствовала странное желание попытаться остановить его, вот только зачем. Она вздохнула и вернулась к своему кофе.

– Я могу появляться перед людьми, – тихо сказала Акиса.

Зейнаб чуть не подавилась горячей жидкостью:

– Что ты можешь?

– Появляться перед людьми. Говорить с ними. Недлительно, но… – Акиса откашлялась. – Достаточно. Достаточно для короткого разговора.

Мысли Зейнаб метались.

– Я понятия не имела. – Это сообщение странным образом уязвило ее. Хотя с какой стати? Акиса не обязывалась делиться с ней своими тайнами. Они не то чтобы были… – Каким образом? – спросила она, быстро перенаправляя свои мысли.

Акиса отрицательно покачала головой:

– Этому невозможно научить. Нужно, чтобы ты с рождения соприкасалась с людьми. Чем старше ты становишься, тем легче открываешься для истинной магии… и тогда этой возможности уже не существует. – Она помолчала, а когда заговорила снова, то, как показалось Зейнаб, тщательно подбирала слова: – Дэв, за плечами которого несколько веков, дэв, который превращается в огонь и летает на ветре, никогда не сможет говорить с людьми.

– Акиса… – тихо проговорила Зейнаб. – Ты что предлагаешь?

Акису трясло.

– Я поклялась, Зейнаб. Я поклялась отомстить за Любайда. Он бы сделал то же самое за меня.

Зейнаб помедлила, а потом взяла руку Акисы в свою. Ладонь воина была грубой на ощупь и теплой.

– Ты слышала, что сказал Дараявахауш. Его поиски практически безнадежны. Вы ненавидите друг друга. А ифриты