Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

как мороженый вареник. Ближе к концу пустыни повалил такой снег, что пришлось взять Сырка в кабину. Переболев песцовым токсолютозом, Бритц совсем не мёрз в холодной кабине в одном капюшоне. Хотя прядь, упавшая на лоб, оказалась покрыта льдом. Да ещё доставали снежные блохи. Шея от них покрылась мурашками. Комм нелегко было выковырять из-под куртки не теребя иглёд в грудных мышцах, но по яркому солнцу и ползучему туману он полагал, что температура воздуха рухнула под третий десяток ниже нуля.

— Минус двадцать шесть! — прозвенело из-под шлема Зеппе. — Если бы не антитела к токсолютозу, мы бы и до Чиканутого Димуса не добрались.

— Вас всех тоже искусали? — Бритц знал: даже короткая встреча с песцами заканчивалась кровью.

— Нет, мы с Деус давно привились. Но твой иммунитет сильнее. Легко переживёшь минус тридцать пять голышом.

— А Нахель?

— Зимара его в висок клюнула, — Деус наклонила свой лимонный капюшон к капюшону Бритца и понизила голос. — Я знаю наперёд, что ты зондируешь, Бритц. Нет, тебе от него не избавиться. Нахель мёрзнет, но она не даст ему умереть, — и добавила, помолчав: — Кажется, он уже больше машина, чем все машины Зеппе.

Бритц кивнул, как Деус показалось, удовлетворённо. Это ей не понравилось. Пшолл дремал с тех пор, как откопал для них Гордона и Труди. Сложил руки на груди на манер мумии и только изредка прерывал храп, чтобы взглянуть на господина. Кончик его носа стал фиолетовым, а ногти бордовыми. Бритц взглянул на свои руки без перчаток: как всегда белые с прожилками вен, но тёплые.

— Сигнал! — встрепенулся Нахель.

В пурге у подножья Тылтырдыма мерцали фонари. В бугре изо льда и мёрзлой грязи застряла носом машина Фибры. Конусный бур три метра в основании и семь метров в длину. Внутрь вела круглая дверь, крепкие лопасти с твердосплавными напайками обвивали корпус частой спиралью. Спереди и сзади к буру крепились гусеничные траки, короткие и довольно хилые по сравнению с машиной. Зеппе затормозил кинежанс, сложил его паруса, кабину и ходули, как пляжные зонтики, и с помощью Нахеля поместил в походный рюкзак. Бардачопик отправился в сумку поменьше. Эмбер обалдела бы от таких чудес кустарной механики, подумал Кайнорт и почувствовал, как от этих мыслей мозг превращается в пыхлёбку. Им пришлось карабкаться на возвышение, где валялся бур. Кайнорт взмахивал крыльями, подтаскивая себя наверх. Полноценно лететь мешала боль от игльда. Нахель тащил на себе Зеппе и его багаж. Три фонаря впереди плясали, дрожали, выписывали зигзаги, но вдруг погасли, и три варежки ухватили Кайнорта за крыло. Дёрнули, потянули, втащили в капсулу.

— Ты — лорд-песец Зимары? — прогудел голос, хозяин которого прятался в лучах мощного электрософита.

— Лорд-песец? — хрипло переспросил Кайнорт. — Допустим…

У громадного детины было три руки, две правых и одна левая. Одет он был в клочковатую шубу из песцовых шкур или, скорее, из целых песцов, подогнанных один к другому жилами вкривь и вкось. Тут и там из шубы торчали рваные уши, чёрные языки и когти. Бритц хотел расспросить детину, но наглотался снега, и в тепле у него сел голос. Кофе хотелось просто нестерпимо. Горячего. С ядом чёрной вдовы.

— Я Фибра. Пойду. Помогу там.

Капсула Фибры была аскетичным убежищем: глухой, подсвеченный аварийным красным короб с гладкими стенами, обшитыми тёмным металлом. Кайнорт оживился, увидев септаграмму с одним обрезанным углом, символ, который на метаксиэху — универсальном межзвёздном языке — означал медицину. Такие нашивки носили Изи и Верманд. Панель открывалась без ключа, и Кайнорт очень надеялся на обезболивающее. Впрочем, только оно там и было. Здоровенный автошприц с одной дозой, вот и вся аптечка. Вместо надписи — графическая формула: опять межгалактический стандарт. Штука казалась одноразовой. Что за организм был у этого Фибры? Жорвелов усыпляли такой концентрацией. Бритц принялся ощупывать автошприц, но так и не разобрался, как снизить дозу. Он тяжело опустился у стены прямо на пол, потому что больше сесть было попросту некуда, и огляделся. Кроме аптечки других пометок и символов в капсуле у Фибры не нашлось.

Снаружи щёлкнуло, повалил густой пар, в его клубах возник Фибра, подпиравший старика, и Деус. У всех с бровей сыпался лёд, по щекам и шеям текло. Фибра расстегнул шубу и выдохнул целый туман с мороза:

— Перевезу вас через Тылтырдым насквозь, если заведёте кротафалк, — пробасил гигант. — День пути. А потом я домой.

— Нахель там снаружи натянет гусеницу, а мы займёмся электроникой, — сказала Деус.

В кряже были готовые туннели чуть выше, но ближайший располагался так далеко, что одна только дорога туда на кинежансе заняла бы неделю. Деус и Зеппе попытались вскрыть обшивку, чтобы добраться до коммуникаций или пульта управления, но не нашли ни стыка в литом корпусе. Только аптечку да ещё холодильник. Теперь Кайнорт подумал о Юфи и улыбнулся: вот уж кто разобрал бы кротафалк играючи.

— Карбонитрид гафния, — щупала стены Деус. — Фибра, а что, вы в жерле вулкана копали эти ваши шахты?

— На Карбо вечная мерзлота.

— А зачем в кротафалке жаропрочные стены? В нём же можно красные карлики бурить!

— Я не инженер, — в скупой и невозмутимой манере отвечал Фибра. — Я шахтёр.

— А откуда знаешь метаксиэху? — спросил Кайнорт скорее на автомате, чем из интереса, но Деус послала ему красноречивый кивок за хороший вопрос.

— Кто это — метаксиэху?

— Универсальный язык торговцев, рабочих, туристов.

— Нет. Это мой родной язык. На Карбо мы сроду на нём говорим.

Деус переглянулась с Бритцем, но тот ответил пустым взором, опять затуманенным болью и собственными проблемами. Усилиями трёхрукого Фибры удалось оторвать кусок обшивки рядом с аптечкой. Гигант был силён, как скала. Наружу проступил слой замотанных в клубки проводов с узлами датчиков. Топорщась в разные стороны, они напоминали змеиные головы. Зеппе закатал рукава и полез в проводку, как хирург в кишки. Кабели его шлема шуровали внутри, словно живые. Бардачопика выпустили из сумки, и он подавал инструменты, как заправский паж-оруженосец. Старик прижимался щекой к дорожкам микросхем, обогревал дыханием платы, слушал ток и ворковал с предохранителями. Снаружи послышался скрежет: Нахель устанавливал гусеницу на трак.

— Карбо — это ведь шахты в системе Дворфо? — уточнила Деус у Фибры, и тот кивнул. — Не думала, что там люди работают, даже не слышала, чтобы кто-то встречал шахтёра с Карбо. Чёртово местечко. Одно из