Пепел - Александр Го

— Я не понимаю. Что произошло? — спросил лейтенант и подплыл ко мне. — Погоди, вон он, вижу его! Он что от нас убегает?

Я не успел ничего ответить. Прохоренко, будто поймав азарт, двинул в другую сторону, где я снова с опозданием заметил таинственный артефакт.

Вторая попытка так же закончилась неудачей, прозрачный шар ускользнул из-под самого носа Прохоренко, на что тот зло выругался.

Зато я разглядел артефакт за спиной лейтенанта.

— Сзади!

Прохоренко повернулся и тут же ринулся к сфере. Оставался примерно метр, когда я увидел нечто ещё страннее, чем сам артефакт.

Белые нити тянулись неправильным кольцом или даже скорее многоугольником над водной гладью. Они светились тем же светом, что и сам артефакт, только соединялись еле заметными узлами. Один из узлов пульсировал ярче остальных.

— Стой! — закричал я, и лейтенант развернулся в мою сторону.

— Что?!

— Он сейчас перепрыгнет, как и в прошлый раз! Подожди, не трогай! Дай я подплыву в место!

— Какое место?!

Я поплыл к пульсирующей точке, казалось, что Прохоренко не видит этих странных нитей, и непонятно было, почему они привиделись мне.

Это уже было неважно. Ещё пара минут, и я не смогу даже доплыть до берега.

— Попробуй его схватить! — крикнул я, когда пульсирующий узел оказался рядом со мной.

Прохоренко за секунды преодолел оставшийся метр и вытянул левую руку, артефакт ожидаемо переместился, и, готов поклясться, я видел, как белая нить будто всасывает его в себя и тащит по своему тонкому путепроводу в мою сторону.

Артефакт появился перед моим лицом, я тут же схватил его и почувствовал странный материал, похожий на шероховатое стекло, но мягкий, тёплый и липнущий к рукам.

— Взял! Он у меня!

— Ну ты даёшь! — радостно воскликнул лейтенант. — Поплыли к берегу!

— Молодец! — послышался с берега голос Фила.

За шесть метров до суши с лейтенантом началось твориться неладное, он закричал и начал тонуть, барахтаться так, будто не умеет плавать.

Сердце бешено заколотилось, мне вдруг стало страшно за Прохоренко, будто бы он мой родной брат. Я поплыл в его сторону, но за пару метров заметил, как в воду забегает Фил.

— Вылезай на берег! Я его вытащу! — закричал командир наёмников.

Если сам Фил полез в воду, то волноваться было не о чем.

Кролин и учёный помогли мне вылезти на сушу, телу сразу же стало теплее, но мышцы непроизвольно сокращались, а зубы выстукивали чечётку. Артефакт я отдал учёному и присел на кочку.

Фил доплыл к лейтенанту, как раз когда голова Прохоренко скрылась под водой. Наёмник дёрнул руку вперёд, и, казалось, что сейчас он схватит Прохоренко за воротник, потянет на себя, но что-то пошло не так.

— Лейтенант! — закричал Фил.

Командир метался в том месте, где только что барахтался этот несчастный, затем нырнул сам. Я поразился его отваге, он полез спасать человека, которого ещё вчера ночью нами же было решено бросить здесь, как и весь их отряд.

Фил вынырнул спустя полминуты и за столько же добрался до берега. Лейтенанта он так и не вытащил.

— Я не понимаю, — пробормотал Фил, присаживаясь рядом. — Он же был там, какого чёрта я его не ухватил? Он будто растворился, и на дне его нет.

Я обернулся назад. За нами с растерянным видом и с артефактом в руках стоял Павел Андреевич, рядом с ним майор, чьи глаза отсутствующим взглядом смотрели на водную гладь озера.

— Он пожертвовал собой ради нас, — тихо сказал Кролин.

— С артефактом на руках у нас есть все шансы выбраться отсюда, — воодушевлённо добавил учёный.

Глава 2.4

Военные натаскали внушительные запасы сухих веток и сложили в кучу недалеко от костра. Меня трясло, пока я не приблизился к огню. Жар согревал. Как только начинало припекать, я поворачивался, чтобы обсохнуть с другой стороны. Тело пробирало дрожью не только от холода.

Как Прохоренко умудрился утонуть? Что, если бы я не поплыл к берегу и помог ему сам? Утонул бы я вместе с ним или спас? Он плавал лучше меня. Я чувствовал вину в его смерти, хотя понимал: военным вряд ли уже когда-нибудь получится выбраться из этой деревни.

Позже Зона научит меня поменьше думать о других и больше заботиться о себе, но, когда ты молод и неопытен, смерть хоть сколь-нибудь знакомого человека вызывает оцепенение.

Святой вернулся немногим позже нас. По его лицу все поняли, что результаты разведки неутешительны. От негодования сморщились вытатуированные католические кресты и колючки на его лице.

— Я такого дерьма в жизни не видел, — Святой кинул пустую флягу на землю и сбросил автомат, казалось, что он единственный до последнего не верил в пространственную аномалию.

Фил подошёл к Святому, похлопал его по плечу, сказал что-то вполголоса, и татуированный переменился в лице. Как и вчера, Святой сел под дерево и закрыл глаза, будто решил вздремнуть. Впрочем, мне он казался неуравновешенным даже