Второй Шанс 2 - Аргус

сидят вредители во главе с Косыгиным, что ли? — усмехнулся дедушка. — Будь столь любезен, объясни нам, чего они там не учли? И ты сам нам предлагаешь тоже стать этими… как это… крипто-буржуями?

— А что такое эти крипто-буржуи? — спросила Катя.

— «Крипто» — это слово обозначающее тайный, скрытый. То есть тайные, скрытые буржуи, — пояснил старый академик.

— Думаю, что сам Либерман, все прекрасно учел, и его вредительство очевидно, а вот почему этого не увидели в правительстве, тоже заставляет задуматься, — ответил Старик-Саша, хотя прекрасно знал, что все «могильщики» СССР не появились вдруг ниоткуда, а были заботливо взращены в недрах самой советской элиты. — Все дело в особенностях советской экономики.

— Саша! Ну не выпендривайся. Все уже поняли, что ты у меня очень умный, говори прямо! — голос Кати звучал укоризненно, но юноша сделал снисхождение на ее возраст и продолжил разъяснение своей позиции.

— Все дело в системе ценообразования. В отсутствии свободного рынка, который смог бы сам регулировать цены на тот или иной продукт или товар. Эти цены, скажем так, устанавливаются волевым способом. И так как рынок СССР закрытый, то это, в принципе, не имеет никакого реального значения. Наша экономика, если говорить откровенно, напоминает единую гигантскую государственную акционерную корпорацию, где все граждане являются ее акционерами. Это выражается в том, что практически вся прибыль получаемая от государственных, а других у нас и нет, средств производства поступает в государственный бюджет, откуда распределяется, в том числе и на социальную поддержку населения.

— Саша! Я согласен по существу с тем, что ты говоришь, — вмешался дедушка Кати, — но как старый лагерный сиделец, хочу тебя предостеречь от той формы, в которой ты это все излагаешь. Не нужно этих буржуазных словечек: акционеры, корпорация и подобные им. Тебя могут неправильно понять.

— Спасибо, но я же в кругу своих будущих родственников, вы же меня не сдадите, — рассмеялся юноша, — но я учту Ваше замечание Сергей Порфирьевич. Так вот я продолжаю. Не секрет, что практически все, что производится — особенно жизненно важные товары — дотируется государством. Например, хлеб.

— И это очень правильно! — уверенно сказала Катя. — Наша партия и правительство заботятся о нашем народе.

— Совершенно верно. И эти дотации, когда все деньги вращаются в одном и том же государственном контуре, не имеют никакого значения. Всё равно — все затраты и все доходы крутятся в одном кармане. Но к чему приведет реформа Либермана, когда прибыль не будет возвращаться в государственный карман, а начнет распределяться среди работников отдельного взятого предприятия?

— И к чему же? — снова спросила Катя.

— А к тому, что дотации на сырье и комплектующие, аренду помещения, электричество и отопление, останутся на балансе государства, а прибыль, которая будет формироваться, во многом и за счет этих дотаций, будет положена в карман этих работников. То есть тратить будут все жители СССР — через расходы бюджета — а прибыль получат только отдельные элементы этой сложной структуры. Иными словами, расходы лягут на государство, а доходы получат только избранные.

— Ничего себе, — удивилась Катя, — а что же делать?

— Без коренного изменения всей экономики, вводить такие изменения нельзя. Настоящую истинную прибыль можно посчитать только зная реальную себестоимость сырья. А ее может определить только свободный рынок. А его нет. И я думаю, что скоро в правительстве разберутся, кто придумал и запустил этого «троянского коня» в советскую экономику. И эту мелко гешефтную либермановскую лавочку прикроют. Не удивлюсь, если и Косыгину дадут пинка под зад. А может и нет. Вот именно поэтому нам нужно торопиться.

— То есть ты предлагаешь нам воспользоваться оплошностью государственных органов управления и тоже поучаствовать в легальном ограбление нашего государства? — спросил дедушка Кати.

— Нет, конечно. Мы будем создавать совершенно новые продукты, на мировом уровне! И будем ориентироваться на внешний рынок. И зарабатывать будем там. Нашему государству мы будем продавать собственную продукцию по установленным, соответствующими органами, ценам. Но мы можем поучаствовать и в расчете цен этих товаров.

— Это очень интересно! — вмешался отец Кати. — Я должен все узнать у Президента Академии — Мстислава Всеволодовича, можем ли мы у себя, в качестве эксперимента, все это сделать. Давайте вернемся к этому вопросу, когда я все узнаю!

— Давайте! Мария Сергеевна, я жду от вас гамма-глобулин. Виктор Иванович, а от Вас кровь Вашей мамы. А мне пора. Поздно уже. Отец будет волноваться, — и Старик-Саша поднялся с дивана.

— Я тебя провожу, — вместе с ним вскочила Катя. Все попрощались и молодые люди вышли в коридор.

— Саша! — зашептала ему девушка. — Будь осторожен! Ты такое про экономику сейчас выдал, что мои родители и дедушка еле разобрались! Ну не может школьник быть таким умным!

— Знаю! Но времени нет, Катенок, долго раскачиваться! — также шепотом ответил кавалер.

— Какие планы на завтра? — спросила девушка.

— У меня для тебя заказан сюрприз. Завтра пойдем забирать.

— Сюрприз? Какой, какой? — запрыгала на месте Катя.

— Приходи в десять утра. Сходим и заберем его вместе!

— Хорошо! Завтра в десять! — и Катя первая обняла и поцеловала своего ухажера в губы, а потом сказала: — Ну иди уже! Спокойной ночи!

Пересекая вечерний двор, юноша обернулся и помахал в ответ девушке, которая стояла на балконе и махала ему рукой.

Дома он застал отца за вечерним чаепитием. Когда сын уселся на соседнюю табуретку, водружая напротив себя на стол точно такую же чашку с дымящимся напитком, отец повертел головой, словно что-то высматривая, и, наконец, положил перед ним пачку десяти рублевых купюр.

— Это что? — удивился Саша.

— Это двести пятьдесят рублей. Половина гонорара за рационализаторское предложение по дозаторам для стеклянных пипеток.

— Отлично! Будет на что оплатить сюрприз для Кати, а то я хотел попросить тебя одолжить мне на завтра десять рублей.

— Запомни, сын, мужчина без денег — это просто самец! — авторитетно заявил отец. — Идти на свидание с пустыми карманами — это очень несолидно!

— Я это запомню, батя!

— Очень надеюсь, что хотя бы ты у меня вырастешь порядочным человеком, — вздохнул мужчина, делая несколько обжигающих горло, глотков. Саша тоже спешно отпил треть напитка, будто торопясь скорее покинуть скромную кухоньку. Диалог не клеился и, спустя ещё минуту,