Я – борец! 2 Назад в СССР - Макс Гудвин

— Да всё хорошо же.

— Чего ж тут хорошего? В тебя то стреляют, то режут? — возмутился отец. — Как тут не плакать матери?

Мой разум буквально вспыхнул. Я находился в состоянии крайнего негодования. «Ну чего тебе стоит обнять свою жену? Как вы вообще докатились до такой жизни? Сашу как-то заделили, зачем? Чтобы, не видя никакой поддержки внутри семьи, он решил избрать вас в качестве доноров денег? Что с вашим поколением не так? Почему у вас нет обыкновенного внутреннего тепла?»

И тут меня осенило: Медведев Саша 66-го года «выпуска», а родителям его по пятьдесят примерно, значит на их раннее детство выпал военный и послевоенный голод.

И мне стало как-то не по себе. Наверное, это можно назвать стыдом.

— Бать, я хотел с вами поговорить, всё не выдавалось возможности. Я не совсем тот, кем был раньше.

— Я знаю. В комсомол вступил, в техникуме учишься и отметки исправляешь. Вот только преподаватели твои говорят, что особой тяги у тебя к электронике нет, — начал отчитывать меня он.

— Всё верно, нет, — согласился я. — Просто техника — это не моё совсем.

— А что твоё? — удивился отец. — Выпивка, бабы, транжирство⁈

Я только улыбнулся в ответ и тут же получил нагоняй за это.

— Чё ты лыбишься? Я думал, ты будешь инженером-электронщиком, а ты с ментами бегаешь, под пули и ножи лезешь! Мать нервируешь!

— Мам, а у тебя такое же мнение? — спросил я.

— А какое должно быть мнение ещё? Хочешь, чтобы тебя в гроб, а рядом все твои грамоты? Ты, наверное, и в армию теперь хочешь, хочешь без ноги приехать или в цинке⁈

«Как же ты меня забодал», — сердце сдавило, но я не убирал взгляд от сурового советского усатого инженера с седой головой.

У молодёжи есть такое понятие как «обесценивание» — это когда ты выигрываешь чемпионат по футболу, а отец, к примеру, тебя спрашивает: «Да? А по хоккею выиграл?» А ещё молодёжь говорит про «токсичность» — это постоянное стремление к негативному и угнетающему.

Юный Саша Медведев хоть и мажор, и грязнуля, выбрал просто не общаться с «предками», оставив мать в семье наедине с отцом. Я же… Я же хер так буду поступать!

— Короче, я думаю, ты, пап, уже понял, что техникум — не моё! Мне тут в Пед предлагают пойти через спортобщество «Динамо», далее по милицейской линии или по линии ГБ. И Афган меня не пугает!

— Шыш тебе, а не пед! Ты технарь сначала закончи! — повысил на меня тон отец. — А то ничего до конца не доводишь, а ещё про какой-то Афган говоришь!

— Ну смотри, у тебя на работе дебилов много? — спросил я.

— Предостаточно! — выпалил отец.

— Вот закончу я техникум, приду к вам и буду очередным дебилом, и все скажут: «Вот — это сын Медведева!» — произнёс я и понял, что попал в точку. Не лучше ли гордиться сыном, который идёт по своему пути, чем стыдиться за то, что он не смог пойти по твоему?

Отец опустил глаза в непочатую кружку чёрного чая.

— Мам, пап, примите, что ваш сын уже взрослый, у него и паспорт есть, и таланты у него к совершенно другому.

— Какие у тебя таланты⁈ — спросил меня отец.

— Я — борец! Хочется тебе этого или нет, — выдохнул я.

И на этих словах он встал:

— Маш, мы уходим! Пусть борец остаётся со своими грамотами и своим спортом!

Мама тоже встала, сделав шаг к двери. Встал и я, сделав к ней шаг и обняв.

На душе было горько от того, что отец не в силах принять новый путь его сына, как собственно не принимал его и раньше, а мама не в силах противиться воле отца. Какую корневую модель они отыгрывали в этих отношениях, мне было не особо понятно — я ж не психолог. Но почему-то мне показалось, что этот брак не должен был вообще произойти, как и Саша Медведев не должен был появиться на свет.

Я не религиозен и не склонен верить в различные теории, но возможно замещение меня на него случилось не случайно и ко всеобщему благу. Забавно будет, если там, в далёком и холодном Томске в 2025-м, под колёсами маршрутки вдруг очнётся недодавленный Медведев Александр, который в будущем не будет ориентироваться от слова «никак», потому что ничего по-настоящему не умеет. Конечно его попробуют полечить, но не найдя отклонений отпустят домой, а дальше, дальше будет влачить никому не нужное бесполезное существование. А там никаких позитивных моментов, кроме ужаса от от перемещения из юноши в преклонный возраст, ну еще наверное крепкого, хоть и возрастного тела и стабильной работы учителем физкультуры.

Родители уходили, уходили громко, хлопнув дверью. Но вдруг слабый голос мамы донёсся из коридора:

— Саш, тут тебе, похоже, записка!

«Записка мне?» — удивился я, направляясь к двери.

Глава 7

Записка и жизнь

И, подойдя к двери, я открыл её. На полу и правда была записка, написанная на листочке бумаги, видимо том самом, что был прикреплён к кастрюле с курицей, потому что на листочке было написано «313» — это с одной стороны. Мама даже не поднимала её, просто уволок отец из этого проклятого места, где их сын, Медведев Саша, наконец-то серьёзно говорит о своём дальнейшем жизненном пути. Борис Медведев был бы рад видеть в своём сыне талантливого техника, у которого золотые руки, заточенные под паяльник, и всё равно бы нашёл, чем его поддеть, естественно, для его же блага. Плавали — знаем.

У таких людей всегда что-то не так с окружающими, тогда как суть снобистской, душной души как раз в них самих. Почему нельзя просто взять и принимать реальность такой, какая она есть, особенно ту, над которой ты не властен? Над моей жизнью он не властен точно, как, по сути, не был властен и над жизнью Саши Медведева.

Я, наклонившись, поднял записку, а это была именно она. На другой стороне листка с цифрой «313» был текст, но наклеенный. Аппликация состояла из букв разных размеров и разных цветов.

Я невольно улыбнулся: — «Детский сад, сука!»

«Я зНаю, чтО выУркалИ КриЦу, и с ЭтоГо дня, КаЖдуЮ НедеЛю