Кубинец - Алексей Викторович Вязовский

— Здравствуйте, дон Хорхе, — тихо, как и положено в библиотеке, сказал я.

— Здравствуй, Луис. Словарь?

— Нет, не сегодня, — ответил я. — Мне бы хотелось посмотреть учебник по мировой истории. Самый новый и подробный.

— Хм, — поправил Хорхе свои очки. — Сейчас посмотрим.

Он ушел, постукивая тростью, а я от нечего делать начал читать перевернутый для меня рассказ. Он назывался «Библиотека Вавилона», и был совсем неинтересный. В нём описывалась библиотека, состоящая из бесконечного количества шестигранных (на этом слове я надолго споткнулся) галерей.

— Вот, самый новый, пятьдесят шестого года, — положил передо мной довольно пухлый том библиотекарь.

Я схватил книгу и сел за ближайший столик. В оглавление не посмотрел, начал листать так. Книга явно была популярной — карандашные пометки почти на каждой странице. Наверняка к экзаменам кто-то готовился — выделял абзацы, подчеркивал карандашом слова, и даже писал на полях замечания.

В начале шло про древние времена, это я листал без остановки. Потом понял, что не с того конца книги смотрю.

Вторая Мировая война закончилась восьмого мая сорок пятого в Европе, и второго сентября на Дальнем Востоке. Военачальники, договоры, дележка территорий… Создание какой-то организации объединенных наций, какого-то договора Северной Атлантики. Война в Корее. Никаких подробностей, всё вскользь, по паре предложений. Не то я взял. Хотел уже закрыть книгу, когда взгляд упал на очередное примечание неизвестного студента. На странице 517 жирно дописали впереди номера цифры восемь и три. И подчеркнули дважды. Наверное, чтобы я не забыл свой лагерный номер, 83517.

Не веря своим глазам, я провел подушечкой указательного пальца по надписи. Меня как по голове ударили! Старая, давно сделана. Перевернул страницу — никакой ошибки, следы от надписи вдавлены в бумагу. Перевернул назад — проклятые цифры так и плыли перед глазами.

Я не суеверен, и не стал бы искать знаки судьбы в случайной надписи. Но сейчас… Может, господь вот так напоминает о моей клятве? Указывает путь? Так я и секунды не забывал.

* * *

— Всё узнал? — спросил дон Хорхе, откладывая чтение.

— Нет, — вздохнул я с сожалением. — Здесь нет подробностей. Мне нужно знать, что случилось с нацистской верхушкой. Написано только то, что Гитлер совершил самоубийство и был сожжен. Ну и про Нюрнбергский суд.

Я показал страницу с «лагерным» номером.

— Учебники не для этого, — пожал плечами Хорхе. — Историю лучше искать в газетах. Они безбожно врут, конечно, но лучшего источника не найти.

— Дайте мне подшивки… с апреля сорок пятого года, допустим. Что посоветуете?

— «Diario de la marina», пожалуй. Только подшивку ты возьмешь сам, стар я таскать такие тяжести.

Отдельные номера «Морского дневника» я видел у нас в подвале, среди газет с объявлениями и местными новостями. Да, там были и международные новости.

Я быстро нашел нужные статьи и заметки. Как оказалось, бесследно исчезли Эйхман, Менгеле… Пропал и не был предан суду Мартин Борман. Список насчитывал с десяток высокопоставленных нацистов, что разбежались в мае сорок пятого года из осажденного Берлина. Новости о нацистах попадались и в сорок шестом, и еще годом позже. Кого-то видели в Аргентине, кого-то — в Испании. Один поселился в Сирии и его отказывались выдавать местные власти.

Аккуратно выписав все сведения, я спрятал тетрадку в карман. Смотрел на газету, а перед глазами у меня стоял Йося.

Может, это и есть мой путь? Найти нацистов и закончить так сказать дело? Но как их искать? Мне добраться до Аргентины — как на Луну. Нищему это недоступно. А ведь мало сесть на корабль и доплыть до Буэнос-Айреса. Там придется переезжать с места на место, питаться, нанимать людей. И это не день и не два. Я такое просто не потяну.

* * *

Не успел я дойти до дома, как начался дождь. Не просто ливень, а натуральный ураган. Сначала поднялся ветер, бросая в лицо пыль и всякий мусор, а потом хлынуло. Нет, нельзя сказать, что дождь стоял стеной. Просто везде была вода, и она летела параллельно земле!

И нет бы мне посмотреть, как люди себя ведут. А они при первых порывах ветра ускорились, некоторые даже побежали. И только я изображал мечтательного болвана, никуда не спеша. Мало того, пошел не домой, а зачем-то в последний момент повернул к Малекону. И когда усилился ветер, тупо продолжил туда идти. Так что когда с неба полилось, промок мгновенно.

Я стоял и смотрел на волны, перехлёстывающие через ограждение набережной. Сколько же там до воды? Порядком. Какую-то машину, стоящую на обочине, вдруг подняло, потащило, и стукнуло о пальму. Совсем рядом со мной, кстати. Думаю, если бы я не стоял сейчас за таким же деревом, меня могло бы точно так утащить ветром куда-нибудь.

И тут я увидел её. Девушку. Она шла, согнувшись от ветра, и светлое платье облепило стройную фигурку, не скрывая ничего. Зачем-то она держала открытый зонтик. Уж не знаю, от чего она там пыталась укрыться, в такую погоду это совсем бесполезная вещь.

Вдруг зонт вывернуло на ветру, потом она выпустила его из рук, и он полетел прямо на меня. Скажем, почти на меня. Но я поймал. Как не помочь такой милой девушке, которая явно расстроилась из-за потери, и закричала мне по-английски «Хэлп!».

С трудом преодолевая ветер, я шагнул к ней и отдал зонтик. Она что-то крикнула, наверное, благодарила, но этот язык я совсем не знал. Да и зачем он бедняку? Так что я крикнул ей в ухо:

— ¡No hablo inglés!

— Спасибо! — крикнула она на испанском. — Пойдем со мной, подождешь, когда кончится дождь.

Девушка схватила меня под руку и, тесно прижимаясь, буквально потащила за собой к входу в отель. Я бы к нему и близко не подошел. Наверняка здесь только богачи останавливаются.

Дверь нам открыл швейцар. Мы вошли и я сразу остановился. Куда мне тут по мрамору ходить? Кругом позолота, панели резные, ковры на полу. Чтоб я так жил…. Возле ног начала расти лужица. На меня внимания ноль. Портье начал квохтать возле девушки, заискивающе что-то говоря на английском. Небось, переживает, что гостья промокла. Может, предлагает горячую ванну побыстрее набрать, чтобы не простудилась. А я старался не смотреть на просвечивающие сквозь мокрую тонкую ткань соски ее маленьких грудей.

— А ты что встал? — вспомнил обо мне привратник. — Давай, на выход!

Вот