Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

голубой сорочке с закатанными рукавами. Перед ним стоял стакан с темно-янтарным напитком со льдом. Отпив глоток, Уокер постучал пальцем по микрофону. Откашлявшись, он уставился в какую-то точку у Тани за спиной.

Позади него была зеленая стена. И тут зеленая стена превратилась в голубые фотоны. Затем в карту погоды. В старую карту погоды, с облаками и солнцем на магнитах.

Но сейчас шел снег.

На заднем плане были слышны смех и нескончаемые разговоры.

Уокер взял скрепленные листы и помахал ими перед камерой.

– Да, вы не ошиблись, это факс, – сказал он. – Мои помощники смеются надо мной за то, что я до сих пор пользуюсь факсом.

Уокер казался нервным и дерганым. Он сильно потел под софитами. На видео кожа у него казалась желтой, а глаза были красными.

– Те, кто говорит это, всерьез хотят убедить меня в том, что почтовые ящики «Белл-Мейл» защищены от любопытных глаз. Но я верю факсу. В особенности этому факсу, еще хранящему тепло аппарата, любезно донесшего его до меня.

Уокер посмотрел на документ, словно собираясь его прочитать, затем остановился.

– Да. Это прямой эфир. Мы ведем передачу из надежного, укрытого места. А это вот пиво.

Он снова развернул бумаги.

– Это решение судьи Федерального округа Колумбия Паркера по делу, цитирую: «Соединенные Штаты Америки против ста акций «Сапата коммуникации», недвижимости, расположенной в округе Пресидио, штат Техас, по адресу: шоссе с Фермы на Рынок, дом 669, одного «Черного альбома» Джона Леннона 1991 года с автографом музыканта, одного короткоствольного револьвера «Смит-Вессон» модель 10, одного серебряного «Кадиллака-Кале» 1966 года выпуска и прочее».

Это дело было выделено в отдельное производство из общего дела по обвинению «Сапаты» в махинациях в Панаме и Никарагуа. Таня была с ним знакома. Майк занимался им в части, связанной с зарубежными связями военно-промышленного комплекса, и Таня помогала ему составлять меморандумы.

– Как и я, вы, наверное, недоумеваете, как правительство может выдвигать судебный иск против ранчо, машин в гараже, коллекции, стоящей на каминной полке, и хранящихся в сейфе акций. Мои адвокаты говорят, что это часть наследия от наших кузенов на противоположном берегу лужи[113], но я в это не верю. – Уокер помахал бумагами. – Все это следствие того, что они убили Конституцию. Запретили свободу слова. Следствие того, что они ничего не боятся так, как независимых средств массовой информации, и они сделают все возможное, чтобы их сокрушить.

Уокер провел ладонью по лысине.

– Меня называют вором! А я на протяжении многих лет прокладывал каналы данных через джунгли и под горами, под огнем и без денег.

Насколько помнила Таня, улики однозначно свидетельствовали о том, что компания Уокера получила семь миллионов в виде неучтенных торговых наценок, похитила на четыре миллиона оборудования благодаря системе откатов и выставила счет минимум в два миллиона за незавершенные работы.

– И сегодня они проиграли!

Уокер потряс бумагами словно мечом.

– Он проиграл! Похоже, остался, по крайней мере, один судья, который не слушается ошейника нашего el Presidente[114]. И этот судья отклонил иск о компенсации. Полностью!

Уокер поднял стакан.

– Спасибо вам, Донни Кимоу, и всем крючкотворам, получающим по семьсот долларов в час, которых вы наняли в Вашингтоне, чтобы это свершилось!

Таня «пробила» имя. Дональд Кимоу, эсквайр, судья по уголовным и имущественным делам из Хьюстона.

– Теперь настало время нам отдавать. Нас хотят демонизировать в контролируемых государством сетях? Отобрать заработанное тяжким трудом у тех, кто сделал этих людей богатыми? Я вам вот что скажу. – Задний план сменился на изображение передающей антенны. Уокер не оборачиваясь ткнул в нее большим пальцем. – В наших руках средства производства, твою мать!

Изображение антенны казалось настоящим. Зернистый кадр камеры видеонаблюдения, освещенный сзади заходящим солнцем, на фоне силуэтов незнакомых Тане зданий.

– Я говорю о приграничном генераторе! Сто тысяч ватт катодно-лучевой свободы, извергающейся из нашего потайного места в самое сердце США!

На заднем плане появилась карта страны с пульсирующими радиоволнами.

– Смотрите наш канал. Спросите расписание у своих друзей, а если оно у вас уже есть, передайте его другим. Тем, кому вы верите. Потому что мы будем делать очень важные заявления и специальные предложения. Начиная вот с этого.

Уокер с улыбкой поднял официальный портрет президента.

Появившиеся в экране руки положили перед ним большую пачку денег.

– Здесь миллион долларов. Эту сумму я выплачу первому, кто представит мне информацию, которая приведет к аресту этого человека.

Он указал на президента.

– Я имею в виду видео. Обличительные материалы, которые уничтожат диктатора. Да, я говорю именно об этом. Видеосъемка, за просмотр которой люди будут отдавать деньги. Вот так можно конвертировать в деньги революцию.

Уокер вытер лоб.

– Но даже если это у вас не получится, уверен, вы все равно сможете достать что-нибудь интересное. Мне нужен ваш материал. Ваши противозаконные видеосъемки. То, что не покажут по официальным каналам. То, что действительно нужно людям, потому что у них этого нет. Не я решаю, что показывать по своей сети. Это решаете вы.

Разложив купюры веером, Уокер улыбнулся.

– На них написано ваше имя!

Возможно, Таня в конце концов взяла на мушку контрабандистов видео, о которых говорил Берт.

– Вы знаете, что это так. Вот мой номер.

Это был не номер телефона, а какой-то код.

Таня его записала.

51

У Моко были деньги. Две с половиной тысячи.

– Вдвое больше, чем нужно нам, чтобы смыться отсюда, – сказал он.

Деньги притягивают друзей.

– Вот моя подружка, – продолжал Моко, указывая на древнюю черную «Хонду», стоящую в месте встречи в двух кварталах от бара. – Моя подружка из Сент-Луиса.

Сиг, бежавший следом за ехавшим на велосипеде Моко, никак не мог отдышаться. Он оглянулся назад, затем посмотрел в небо.

У машины были тонированные стекла, а на капоте красовалась не слишком правдоподобная нарисованная морда черной пантеры. Тех, кто находился внутри, Сиг рассмотрел только тогда, когда они с Моко втиснулись на заднее сиденье.

– Привет, малыш! – сказала сидящая за рулем девица. Латиноамериканка, с «ирокезом» на голове и сережками, о которые, казалось, можно было обрезаться. – Это что еще был за взрыв, твою мать?

– Нас едва не прикончило! – воскликнул Моко.

– Нам нужно вернуться, – сказал Сиг. – Эти ребята…

– Мне показалось, с ними все в порядке, – сказал Моко. – Разве ты сам не видел?

Сиг посмотрел на него и понял, что Моко пытается убедить себя в том, что это правда.

– Нам нужно ехать, – произнес водитель, заводя двигатель.

– Шейла, малышка, спасибо за то, что подобрала нас. – Моко перегнулся через сиденье, чтобы ее обнять.

Увернувшись, Шейла отпихнула Моко