Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

— Магнум Джио?

— Нет, другой. Магнума я видел раньше. Этот… Я даже немножко его испугался.

Воображение первым делом подкинуло образ Берграя Инфера. Но его боялась я, а не Чиджи. Инфер, синеглазый королевич, на первый взгляд вызывал какое угодно чувство, кроме страха. И Кай (я сжала алмаз крепче) обещал, что Берграй меня больше не обидит, а это значило, что Инфер мертвее мёртвого. Я отёрла пот со лба и переспросила:

— Точно шчер? А он представился? Сказал, как его зовут?

— Не помню. То есть он сказал, да, назвался. Точно шчер! Имя какое-то звериное.

Волкаш.

Я сглотнула ком из облегчения и тревоги. Но не могло такого быть! Атаман улетел на Алливею. Это было семь лет назад. Целую вечность и столько всего назад…

* * *

Злайя комм оборвала, требуя меня к ужину. Я написала ей, что приеду на выходные, а сама застряла на кладбище. На пути к отшельфу я заметила припаркованный у молокабы тропоцикл. Потом второй, третий. Чем ближе к жилым кварталам, тем двухколёсных машин становилось больше. Тропоциклы стояли смирным рядком, один к одному, как костяшки домино. На центральной площади отшельфа, под аптечным софитом, я с ёкнувшим сердцем увидела фигуру в чёрном. Кожаную куртку пересекали молнии. Волкаш — будто просочившись из параллельной вселенной! — шёл мне навстречу.

— Эмбер! Или здесь ты зовёшься иначе? — усмехнулся он.

Улыбка его была открытой и радушной, но я не знала, как отнестись к ней и к атаману, и в целом к этой встрече. Имя Волкаша на Кармине пахло возмездием и надеждой. А здесь войной. Но, конечно, мы обнялись, как старые добрые друзья.

— Если бы не прознал этим утром, что ты здесь, ни за что не узнал бы оборванку Улу. Куда девала шрамы? А седую прядь? Честное слово, не то что поцеловать, и тронуть не посмел бы. Натуральная минори. И дьявол меня возьми, если это не комплимент.

— Ты как тут очутился, Волкаш? — смутилась я.

— Я покинул Алливею почти сразу, только на месяц задержался на кольцах. Мы с приятелями узнали, что магнум Лешью, твой дядька, не собирался освобождать Урьюи. Он хотел уничтожить её магнетарной пушкой. Совсем двинулся на почве мести и власти. Я собрал всех своих, и мы улетели на ближайший обитаемый пояс астероидов. Знаю, долго вам пришлось дожидаться подкрепления. Можешь себе представить, меня собственный дед не узнаёт! Девять лет не был дома. Кармин, Алливея, задворки галактик…

— Как же вас пустили на Урьюи? Все космопорты под контролем эзеров.

— Мы прибыли на торговых кораблях. С планет, где соблюдают военный нейтралитет, потому что Хитиновый банк хранит там деньги. Оказалось, новый лидмейстер упростил таможенные процедуры и распорядился досматривать только самых подозрительных.

Лидмейстер Риго Нагао, сам того не ведая, сплёл невидимый мост над пропастью, и к мрачной башне октанона вернулся Герой.

— Сколько вас?

— Триста диастимагов.

— Что же вы думаете делать?

Взгляд Волкаша переменился: потух и стал немного растерянным. Он впервые на моей памяти пожал плечами. А когда-то на всё выстреливал мгновенным ответом и готовым планом. А так — это был всё тот же Волкаш, с тьмою под изломанными бровями и дерзкими дредлоками, собранными в конский хвост, и в новенькой куртке, заштрихованной молниями. От неё пахло карминскими болотами и гарью, но я гнала эту иллюзию. Он был уже давно не атаман, но оставался моей первой влюблённостью (в него сложно было не влюбиться в девятнадцать), которая жгла недолго, но зажила гораздо раньше, чем шрамы Кайнорта. Тот поразил меня в каждую клеточку.

— В пути мы обдумывали диверсии одна другой хлеще, — сказал Волкаш. — Нас здесь три сотни диастимагов: суиды, аквадроу. И связи с пиратами, наёмниками и разной шелухой на боевых бригах. Первым делом приехали сюда, в отшельф, который до сих пор управляется диастимагом. Рассчитывали тотчас разворачиваться для удара по эзерам.

— Здесь многое поменялось. Кажется, эти семь лет прошли как семьсот. Мы уже и бились, и сопротивлялись, потом смирились и мучились, много страдали, много слёз пролили, а теперь… Шчеры живут по-разному: нам бывает и хорошо, и плохо. Но в среднем более-менее. Волкаш, если сейчас ты начнёшь войну…

— Перестань, не смотри на меня так!

— Как?

— Как тогда в карминских казематах! Ты вообразила из меня бог знает какое чудовище и решила, что я гуляю с набором для пыток!

— Нет, Волкаш, это не так, прости, — тихо заверила я, но бессознательно отступила на шаг. Он заметил и отвернулся к своему тропоциклу. Попинал колесо, примявшее норковый пучок.

— Это так, — настаивал Волкаш. — Твой брат меня испугался. Меня боится даже призрак! И ты тоже. Это проклятие суидов: мы распространяем тревогу и жуть в радиусе километра. Эмбер, чёрт возьми, мы летели помочь. Исправить, а не сровнять с землёй. Это и наш дом! Мы хотим прекратить страдания, а не причинить новые. Магнум Джио предложил всю помощь, какая в его силах. Но я спустился из его октанона в жилой отшельф и не увидел той войны, с которой летел покончить.

Я представляла, что он там видел. Перво-наперво — детей, болтающих на эзерглёссе. Молодёжь, которая соревнуется с эзерами в сетевых играх. Видел, должно быть, как шчеры разгружают гломериду с медикаментами от самых безнадёжных болезней. И бытовым оборудованием, которое не чета нашему. Как эзеры торгуются за шёлк златопрядов и сквозь зубы нахваливают рыбную ферму. И как разумнейший из достойнейших — Онджамин Оак — возвращается с подработки из города с подарками для жены. И как Бубонна готовится поступать на факультет искусств, где эзеры открыли бюджетные места для шчеров. Это Волкаш ещё не знал, что места появились, когда ради этого урезали финансирование армии, и что Galettensklaven снова выпускала детское питание из нашей трюквы. Наконец, он видел меня. «Натуральную минори», которая семь лет назад кидалась в ноги Баушки Мац, только чтобы не идти к тараканам.

— На Урьюи далеко не всё в порядке, — согласилась я. — Все эти визы для шчеров, грабительские контракты, раздельные кварталы, шлагбаумы и токены. Эзеры презирают шчеров за то, что сильнейшие бросили нас в трудную минуту. Ассамблея с самого начала настроена мягче, это правда. Но как нам было вести переговоры с минори, которые своих не